| |
return_links(1);?> |
return_links(1);?> |
return_links(); ?> |
|
| |
| |
Вот так и засветились
|
|
| |
Современное состояние безопасности и использование источников ионизирующего излучения в народном хозяйстве.
|
|
| |
Владимир КУЗНЕЦОВ,
старший научный сотрудник Института истории естествознания и техники РАН, к.т.н.
|
|
| |
Радиоактивный бесхоз
Несмотря на то что суммарная активность источников ионизирующего излучения (ИИИ)
не идет ни в какое сравнение, например, с реакторами атомных станций, мелкие
источники — в чем-то даже более сложная проблема, чем АЭС. Сегодня это гораздо
большая потенциальная опасность для населения, чем большие радиационные
объекты. Причины вполне очевидны: мелких источников так много, а контроля за
ними так мало, что нет решительно никакой уверенности в соблюдении их штатного
жизненного цикла, которому полагается заканчиваться в спецмогильнике.
В СССР система была такая: чтобы источник приобрести, нужно было подать
заявление в милицию, предоставив все данные об организации. Если милиция
давала разрешение, с ним организация обращалась во Всесоюзное объединение
«Изотоп», где приобретался источник. Он заносился в базу данных МВД и числился
государственной собственностью.
В новой России система рухнула по причине своей невероятной объемности. ИИИ
стали по существу безнадзорными. Одно за другим выпускались постановления
правительства о необходимости наладить учет и контроль, но ничего не менялось.
Контроль, прежде входивший в обязанности МВД, был возложен на образованный 31
декабря 1991 года Госатомнадзор России. Для ГАН это оказалось новостью — в СССР
атомный надзор источниками не занимался, хлопот таких не знал. Все последующие
14 лет систему пытаются наладить, но чтобы справиться с задачей успешно, надо по
крайней мере выполнить программу минимум: разработать нормативные документы,
основываясь на соответствующих законодательных актах. Кроме этого, требуется
создать компьютерные базы данных самих источников. Такая работа ведется, но
как-то уж слишком медленно, т.к. денег на это дают мало.
Дополнительная сложность учета заключается в том, что организации, владевшие ИИИ, либо преобразовались, либо вовсе ликвидировались. В результате источники «
пошли по рукам», причем их никогда не передавали в полном объеме, на учет не
ставили. Короче, оказались они классически бесхозными.
Но, как любые объекты атомной энергетики, мелкие источники имеют определенный
срок эксплуатации, по истечении которого нужно сдать их в специализированное
хранилище. Правда, для этого нужно знать, где они находятся, в какой
организации, в чьей собственности. А это сложная задачка, потому что
законодательство изменилось, и теперь ИИИ могут принадлежать частным лицам. Не
факт, что предприятие, преобразовавшееся в ЗАО, поставит на учет доставшийся
ему по наследству источник — ведь за эту процедуру надо заплатить. Требуют
расходов и проводы опасных предметов в последний путь. Поэтому их без затей
сдают в металлолом или вообще выбрасывают. Были случаи, когда при переплавке
лома происходило радиационное загрязнение металлургических предприятий. А уж
истории об источниках, забетонированных вместе с песком из карьера в панели
жилых домов, стали просто классикой. Степень тяжести последствий для хозяев
квартир разная, вплоть до летальных исходов.
Практически безнадзорными оказались так называемые РИТЭГи — радиоизотопные
термоэлектрические генераторы, установленные на трассе Севморпути. Сегодня в
навигационном оборудовании, маяках в том числе, эксплуатируется 396 РИТЭГ, из
них 365 выработали установленный десятилетний ресурс. Тем не менее 281 генератор
находится в рабочем состоянии, 6 — в аварийном, 116 выведены из эксплуатации,
50 ждут вывоза на утилизацию. Два мощных источника «обронили» в Охотском море
(в 1987 и 1997 гг.) и не ищут. Вопрос с РИТЭГами неоднократно ставился перед
Росатомом, Минтрансом и Минобороны. Есть даже специальные поручения
правительства. Нет только результата.
Пилите, Шура, пилите
Законодательства, четко регламентирующего обращение с ИИИ, в России нет. Хотя
попытки направить дело в правовое русло были. Судьба проекта закона «О государственной политике в области обращения с радиоактивными отходами и ИИИ»
печальна: его обсуждали думцы нескольких созывов, давали на подпись Ельцину, он
визировать отказался. Очень жаль, ведь в этом проекте как раз и прописывался
весь механизм обращения с ИИИ и РАО, которые образуются не только в атомной
энергетике, но и народном хозяйстве. Сегодня приходится уповать только на
сознательность граждан и на здравый смысл, а если граждане несознательные…
Несколько лет назад в городе Сафоново Смоленской области двое работяг в
березовой рощице нашли источник. Свинцовый корпус раскурочили и снесли в скупку
цветных металлов. Закончилось дело долгим лечением в столичной клинике. На
Южном Урале военные наткнулись на ИИИ, на котором уже стерлись
предупреждающие знаки радиационной опасности. Распилили. Результат южноуральского инцидента от сафоновского не отличается: тяжелый вред здоровью,
радиационное загрязнение местности. Но если незабвенный Шура Балаганов, потея
над гирей, думал, внутри она золотая, что ожидают найти его нынешние
последователи?
Период полураспада цезия — 28 лет. Вероятно, для технологических нужд он
использоваться уже не может, но, чтобы навредить ближнему, еще вполне годится.
В мягкую обшивку стула засунул — и через две недели конкурент уж не жилец. Я,
разумеется, не стал бы говорить о таких мерзостях, не будь современная история
богата подобными сюжетами. Повторяю: это происходит потому, что отсутствует
государственная система учета и контроля за ионизирующими источниками
излучения. А их вокруг нас по-прежнему полно: они используются в качестве
различных уровнемеров, дозаторов, дымоизвещателей. Кстати, когда в 1993 году
расстреляли Белый дом, где стояли радиационные извещатели дыма, здание
порядком загрязнили. Причем, когда эти приборчики начали собирать, полутора
десятков недосчитались.
Неучтенные источники находят случайно — вот проводили недавно радиационное
обследование железнодорожных путей в Читинской области и в 20 км от города Краснокаменска обнаружили десяток ИИИ, которые валялись под насыпью. Их просто
кинули, чтобы не платить за утилизацию.
Одним из способов решения проблемы мне представляется такой: если организации
нужен новый источник вместо отслужившего, поступать следует так же, как со
стеклотарой, то есть оценивать ИИИ по остаточной стоимости. А пока таких
стимулов нет, всяк избавляется как хочет. В результате страдают люди.
Для террористов неучтенные источники — находка, потому что с их помощью можно
изготовить так называемую грязную бомбу. Всем памятен случай, как в 1997 г. в
Измайловском парке обнаружили мощный источник. Разговоры о «чеченском следе»
небеспочвенны, потому что в Грозном был специализированный комбинат «Радон»,
который во время боевых действий подвергся разграблению. Где сейчас находится
то, что там хранилось, никто сказать не может, поскольку в полном объеме
инвентаризация хранилищ не проводилась.
Ни закона, ни политики
Но куда должны попадать отслужившие свое ИИИ? Туда же, куда и радиоактивные
отходы, — в специализированные региональные пункты хранения НПО «Радон».
Система спецкомбинатов «Радон», созданная в СССР в 60-е годы, хорошо
зарекомендовала себя. В двух его региональных подразделениях занимаются, как и
прежде, переработкой РАО (МосНПО «Радон» и Ленинградский СК «Радон»), на
остальных 12 спецкомбинатах средне- и низкоактивные отходы только хранят. Все
отделения принимают отслужившие ИИИ. Сегодня большая их часть находится на
Московском, Саратовском, Свердловском, Ленинградском, Казанском и
Новосибирском спецкомбинатах (от 100 до 500 тыс. штук на каждом). В других
подразделениях «Радона» их число не превышает 80 тыс. штук.
Беда, но возможности «Радона» принимать ИИИ с течением времени существенно
уменьшаются. Хранилища в основном заполнены, новые мощности на спецкомбинатах,
находящихся в федеральной собственности, не вводятся. В ближайшие 5–7 лет
часть хранилищ будет заполнена под завязку, как это уже случилось с Мурманским СК «Радон».
А если специализированное хранилище вдруг перестает
принимать источники, то даже самый добросовестный хозяйственник бессилен: ему не
остается ничего иного, как оставить ИИИ на территории предприятия в условиях,
далеких от требований радиационной безопасности.
Кроме того, основные производственные объекты спецкомбинатов, сооруженные в
60-е годы, морально и физически устарели, они требуют реконструкции и
перевооружения.
Уже не раз поднимался вопрос, что при формировании бюджета (а «Радон» —
бюджетная организация) необходимо предусмотреть нужды этой прямо-таки жизненно
важной системы. Одно дело МосНПО «Радон», он при правительстве Москвы, а вот
«Радон» в Мурманске заброшен, им никто не занимается.
Невнимание со стороны Правительства РФ и регионов поставило систему на грань
выживания. Управление спецкомбинатами на федеральном уровне отсутствует, такой
политики нет в принципе. Кстати, в рамках того несчастливого закона «О
государственной политике в области обращения с РАО и ИИИ», который все
разрабатывается с 1988 г., политика формулировалась довольно внятно. Но нет
закона — нет и политики.
В России около 2,5 тыс. предприятий, организаций и учреждений использовали или
используют в своей деятельности атомную энергию. За ними числится более 7730
радиационно опасных объектов — цеха, лаборатории, установки и проч. Портативные
радиоизотопные источники широко применяются в медицине, на предприятиях ТЭК, в
авиационной, металлургической, судостроительной, химической промышленности. Они
содержат цезий-137, кобальт-60, стронций-90, иридий-192, плутоний-238, 239,
америций-241, радий-226, калифорний-252. Сколько этих источников, где они
находятся, куда попадает их значительная часть после выработки ресурса, не знает никто.
|
|
| |
Еще статьи на эту тему:
|
|
|
|
