| |
return_links(1);?> |
return_links(1);?> |
return_links(); ?> |
|
| |
| |
«Восток нуждается в доктрине»
|
|
| |
В свое время Советский Союз с помпой начинал освоение минерально-сырьевой базы Западной Сибири. Нефть тогда лилась рекой. Было много как хорошего, так и плохого:
нефтяные озера Самотлора, загрязнение Оби сверх всяких нормативов, бесчисленные факелы над болотами, но вся страна c упоением праздновала покорение Сибири…
Как выйти на освоение территорий восточнее Енисея и при этом не наступить на те же грабли, как заставить сырьевые ресурсы страны работать на развитие
перерабатывающих мощностей, можно ли реально говорить о диверсификации экономики России, попытавшись по-новому запустить механизм привлечения инвестиций в
национальные проекты? Своими идеями в интервью обозревателю «МЭ» поделился Виктор ОРЛОВ, председатель Комитета Совета Федерации по природным ресурсам и охране
окружающей среды ФС РФ.
|
|
| |
Беседу вел Борис РУБАШКИН
|
|
| |
— Виктор Петрович, в высших эшелонах власти интенсивно обсуждаются проблемы
освоения углеводородных ресурсов Востока России. Какие, на ваш взгляд, подходы
следует использовать государству, решившему выходить на промышленное освоение
нефти и газа Восточной Сибири, пока еще самой чистой территории в стране?
— В нашем сознании почему-то укоренилась точка зрения, из которой следует, что на
землях к Востоку от Енисея вполне допустимо использовать опыт освоения
Западной Сибири и месторождений Тимано-Печоры, где мы ориентировались на
экспорт сырой нефти и газа. На мой взгляд, без оглядки переносить опыт прошлых
лет на Восточную Сибирь не стоит, тем более что в природном газе, содержащемся
в восточносибирских месторождениях, значительное количество полезных примесей,
например гелия.
Требуется искать иной подход, но при экономических расчетах не надо забывать и
об экологии региона, где еще сохранилась самая чистая вода в России.
— Может оказаться, что нам выгоднее сжигать в топках газ, богатый гелием?
— Конечно же, нет! При освоении углеводородных ресурсов Восточной Сибири и Сахалина
необходимо сразу же заложить в проектную документацию нужную инфраструктуру по
глубокой переработке нефти и газа с возможным выпуском сопутствующей продукции
на нефтегазохимических производствах.
— Что же, мы должны сдерживать добычу, пока не будет построена сеть нефте- и газохимических производств?
— Поступать подобным образом было бы экономически невыгодно и несправедливо по отношению к
восточным регионам. Мы должны действовать поэтапно при освоении богатств
Восточной Сибири и Дальнего Востока, но по единой схеме.
Обычно принято вводить объекты поэтапно: сначала прокладываются магистральные
трубопроводы и налаживается добыча сырья, определяются рынки сбыта. Наладив
сбыт, компания часть прибыли от реализации углеводородного сырья реинвестирует
в строительство перерабатывающих мощностей. Часть сырой нефти можно сразу же
экспортировать, а оставшуюся часть загрузить на уже имеющиеся
нефтеперерабатывающие мощности и при этом параллельно наращивать переработку. С
газом все намного сложнее, здесь следует учитывать необходимость извлечения
попутных компонентов. Начинать, на мой взгляд, нужно с внутренней газификации
страны. Но при действующих ценах это сделать невозможно, компании не заставишь
работать себе в убыток. Кстати, поэтапный подход выгоден и в отношении
очередности ввода месторождений в промышленное освоение. Дело в том, что
степень их разведанности и подготовленности к началу добычи различна.
Например, одна компания уже выполнила весь цикл подготовительных работ, а
другая только думает получить лицензию и начинать разведку. Сказывается
отсутствие координации действий компаний и правительственных органов. Восточные
регионы уже 15 лет ждут начала добычи нефти и газа на территориях за Енисеем.
Особенно важна газификация основных промышленных и административных центров в
Восточной Сибири. Не ждать же нам еще десятилетия, пока ЭНЕРГИЯ РОССИИ
Национальный интерес добычи нефти и газа на территориях за Енисеем. Особенно
важна газификация основных промышленных и административных центров в Восточной
Сибири. Не ждать же нам еще десятилетия, пока та или иная компания наконец включится в работу.
— Насколько я знаю, планируется 17 лет продавать неочищенный газ Ковыкты за рубеж, предоставляя
возможность китайцам извлекать наш гелий. Это разумно?
— Я о таких планах не знаю. Ни с нашей, ни с китайской стороны подобных предложений в официальном
порядке не высказывалось. Более того, я видел публикации о намерении
российских компаний извлекать гелий. Мне представляется, что за рубеж мы
должны поставлять природный газ после того, как из него будут извлечены ценные
составляющие. С другой стороны, если эти примеси так ценны, то почему бы нам не
повысить экспортную цену на газ?
— В этом есть экономическая целесообразность?
— И не только экономическая. Нельзя говорить, что глубина переработки всегда во
благо. Необходимо взвесить будущий рынок гелия. Его нынешнее состояние с учетом
того, что в мире спрос на сжиженный инертный газ не так велик, оценивается
примерно в 15–20 тыс. т в год. Крупнейшие потребители этого продукта — США и
Япония. Стоит ли строить производство на 100 тыс. т, если не решено, куда мы
денем излишки, кто будет платить за хранение и т.д. Хорошо известно, что гелий
будет востребован технологиями будущего. По этой причине его следует оценивать
не столько по экономическим критериям, сколько с учетом стратегических планов
государства. Именно оно должно определить условия промышленного освоения
гелия, приемлемые для страны и компаний. Все это нужно просчитать на перспективу
и принять взвешенное решение.
— Давайте вернемся к экономике. Вы считаете, что под освоение новых месторождений компаниям следует предоставлять налоговые льготы?
— Безусловно. В качестве стимула для компаний может быть применен
старый, но апробированный временем механизм, при котором 50% прибыли,
направляемой на развитие, не облагаются налогом. Самым приемлемым для новых
районов был бы механизм проектного финансирования или специального налогообложения. Возможны и другие формы стимулирования, в том числе «налоговые
каникулы», скажем, до пуска в строй производства по добыче и переработке или до
его выхода на проектную мощность. Весь комплекс мер экономического
стимулирования, который должен быть предусмотрен для промышленного освоения
Восточной Сибири, на мой взгляд, должен охватывать и смежные отрасли:
нефтехимию, газохимию, транспорт, в том числе трубопроводный и железнодорожный.
Нельзя оставить без внимания машиностроение, сферу обеспечения будущих
предприятий.
— И это, я полагаю, затрагивает интересы регионов, отток населения из которых продолжается…
— Совершенно верно. Все планы по освоению
Восточной Сибири и Дальнего Востока в первую очередь должны это учитывать. Ведь
известно, что из двадцати восточных регионов 19 — дотационные. В Восточной
Сибири могут быть созданы сотни тысяч новых рабочих мест, и тянуть с началом ее
освоения нельзя. А мы то трассу для трубы годами выбираем, то
компании-подрядчиков тасуем, то экспортные окна пересматриваем. А между тем за
последние три года население восточных регионов сократилось на 800 тыс.
человек.
Создавая новые рабочие места, нет необходимости строить поселки и города на
свежих вырубках среди леса. Скорее всего, при освоении территории Восточной
Сибири будет применена технология внутрирегиональных вахт. Новые производства
будут базироваться вблизи крупных административных и промышленных центров, с
тем чтобы максимально использовать уже имеющуюся инфраструктуру.
— Такой подход предполагает усиление роли регионов, поскольку без активной помощи
субъектов Федерации Восточную Сибирь не поднять.
— Производства, которые предполагается создать на землях за Енисеем, в значительной степени будут
межрегиональными, хотя территориально и привязанными к конкретному субъекту
Федерации. Безусловно, ту часть проблем, что находится в компетенции региона,
следует отдать ему на откуп, но вертикаль управления необходимо сохранить. Я
полагаю, что начинать такие крупные проекты, как освоение Восточной Сибири и
Дальнего Востока, необходимо с создания надежной нормативно-правовой базы.
— Специально для Восточной Сибири и Дальнего Востока?
— Да. Поскольку мы приходим к мысли, что крупнейшим национальным проектом в области экономики и
геополитики сегодня становится Восточный мегарегион, и утверждаем это как
приоритетную задачу государства на ближайшие лет 50, то под нее необходимы
специальные законы. Без соответствующего законодательного и административного
сопровождения общенациональные проекты такого масштаба продвигать невозможно.
Все программы, что сегодня составляются, лежат исключительно в плоскости
отраслей ТЭК, тот же проект строительства ВСТО оторван от других сфер
экономики и социальной сферы.
То же самое можно сказать и о программе по созданию газотранспортной системы
Восточной Сибири с выходом на рынки АТР и Китая. Восточные проекты должны быть
увязаны между собой, но и этого мало. Их следует увязать в целом с экономикой и
социальной сферой регионов и стратегией центра.
У нас существует Энергетическая стратегия, но и она не учитывает воздействие на
экономику и общество столь масштабных проектов. В этом документе лишь
предполагается, что развитие ТЭК в Восточной Сибири и Дальнем Востоке повлечет
за собой все сопутствующие эффекты экономического, экологического и
социального плана, которые должны быть вписаны в другой документ. Если не
утвердить его заранее, мы столкнемся с рядом проблем, прежде всего с нехваткой
рабочих и инженерных кадров. Китайцы с удовольствием пришлют к нам своих
специалистов, технику, в том числе буровую, и поставят ее, только дай отмашку.
Но нужно ли это России? Вряд ли…
Вот почему необходима стратегия и схема развития производительных сил в этих
регионах с соответствующими сценарными проработками, аналитикой по ресурсному,
кадровому, научному и другому обеспечению.
— Подобного рода разработки были у нас?
— Они существовали во времена СССР. Был прогноз развития на 15 лет,
основанный на анализе научно-технического прогресса, а также схемы размещения
производительных сил. Этот институт у нас был исключен при переходе на рыночные
рельсы. Остались лишь его разрозненные элементы в виде федеральных целевых
программ. Да и те без достаточного обоснования ресурсов, возможностей, сроков и
механизмов реализации. Мы как будто стыдимся использовать достижения
советского периода в сфере планирования.
— Наша первоочередная задача — прогноз развития или законы?
— Сначала должна быть обозначена стратегия, если
хотите, доктрина, увязанная с другими общегосударственными целями. Ее принципом
мог бы стать тезис: «XXI век для России — век развития Восточной Сибири и
Дальнего Востока». На основании директивного документа руководством страны
разрабатываются долгосрочные и среднесрочные схемы, комплексные программы,
краткосрочные планы. Ни одна уважающая себя компания не работает без
бизнес-плана, а у нашего государства единственным конкретным и целевым
документом является только федеральный бюджет!
За последнее время мы практически при каждом правительстве разрабатываем, на
три—пять лет программу социально-экономического развития. Ни одна из них
вовремя не завершается. Новое правительство — новая программа.
Долгосрочные документы стратегического характера необходимо утверждать
федеральными законами. Тогда будет преемственность.
— Нефтехимия, переработка газа и связанный с ними мультипликативный эффект разве не дадут необходимого подъема экономики?
— Без разведки и добычи не дадут. Сегодня реализация сырой
нефти экономически не менее выгодна, чем реализация нефтепродуктов. Удельный
вес нефтехимии пока мал, и ее развитие даже в Восточной Сибири погоды не
сделает. К тому же перерабатывающие мощности более других производств влияют на
атмосферу, и не только на нее. Развивать переработку необходимо, но нам нужно
будет прикинуть, у кого мы будем покупать экологические квоты. Не продавать,
как заявляют некоторые «горячие головы», а покупать. Ратификация Киотского
протокола для страны выгодна на ближайшие два десятилетия, пока российская
промышленность не набрала обороты. А что будет через 20—30 лет?
|
|
| |
Еще статьи на эту тему:
|
|
|
|
