Архив журналов

 

Журнал «Мировая энергетика»

Ноябрь 2004 г.

 

Главная
Статьи
Мероприятия
Новости
Партнеры
Авторы
Контакты
Вакансии
Рекламодателям
Архив
Книжная полка
 
 
КАРТА САЙТА
 
 
 
 
 return_links(1); ?>
 
return_links(1);?> return_links(1);?> return_links(1);?> return_links();?>

Моя жизнь так похожа на жизнь героев фильма «9 дней одного года»

Александр РУМЯНЦЕВ, руководитель Федерального агентства по атомной энергии, профессор, академик РАН отвечает на вопросы журнала «Мировая энергетика»

Беседовала Галина ПОЛОЖЕВЕЦ,
Евгений КРЫЛОВ (фото)


Александр РУМЯНЦЕВ,Мировая энергетика – Александр Юрьевич, у вашей отрасли скоро юбилей...

– Да, в следующем году нашей отрасли исполнится 60 лет. Начало было положено в 1945 г., когда создали 1 Главное управление при Совете Министров СССР. Но на самом деле у нас, как у женщины, есть несколько разных возрастов на все случаи жизни. Точной датой рождения отрасли можно, скорее, считать 28 сентября 1942 г. – день выхода совершенно секретного постановления Государственного комитета обороны за подписью Сталина, в котором он приказывает собрать группу ученых и к апрелю 1943 г. подготовить доклад о возможности создания урановой бомбы. Меня это всегда потрясало.

– Почему?

– Представьте: еще даже не было Сталинградской битвы! Немец упорно рвался на восток, тем не менее Сталин поручил сделать такой основополагающий доклад с тем, чтобы развивать, как потом выяснилось, мощнейшую промышленность, равной которой не было на протяжении многих лет.

В начале 1943 г. была создана лаборатория №2 под руководством Курчатова. Ныне это Российский научный центр «Курчатовский институт». Здесь зарождалась вся наша отрасль. На территории Курчатовского института был пущен первый реактор в 1946 г., там ставились первые эксперименты, связанные с оружейной программой. Вся фундаментальная физика создавалась в его стенах. Поэтому 1943-й – год создания Курчатовского института – тоже можно считать датой нашего рождения.

Когда же 6 и 9 августа 1945 г. было испытано атомное оружие в Хиросиме и Нагасаки, сразу же стало ясно, что работы нужно вести форсированными темпами и в других организационных схемах. Именно тогда было учреждено 1 Главное управление, Берия был назначен куратором всех работ, но война уже закончилась. Собрали исключительно талантливых ученых, инженеров, организаторов промышленности, которые были в стране – и бросили на новую отрасль. Вся атомная энергетика, что греха таить, выросла из ядерного оружия. Это была первая конверсия военных программ.

Я как раз ровесник отрасли. В следующем году мне тоже будет 60 лет. Из них 42 года я провел в отрасли.

– Это был осознанный выбор?

– Да. Я прожил свою научную жизнь почти как герои фильма «9 дней одного года». У меня есть ролик, где мы с народным артистом Алексеем Баталовым вспоминаем фильм «9 дней одного года» 40 лет спустя. В молодости я колебался, когда думал, кем быть, хотел идти в авиационный институт, до того момента, пока не посмотрел в 1962 г. фильм «9 дней одного года».

И тогда я точно решил, что это моя судьба. В 1963 г. я поступил в МИФИ.

– Доля ядерной энергетики в производстве электроэнергии в России не очень велика – 16,5%. Это не сравнимо ни с Францией, ни с Литвой или Бельгией.

– Да, но эта доля избирательна – в европейской части страны она составляет в энерговыработке 30%, а в Северо-Западном регионе – свыше 40%. Конечно, в Сибири, где у нас мощные гидрогенерации, или там, где есть залежи углей, ядерная энергетика не может быть определяющей. А там, где нет близко энергоресурсов, она развита лучше. Кстати, в мире доля атомной энергетики в производстве электроэнергии составляет ровно 17 процентов.

У нас очень большая страна, богатая природными ископаемыми ресурсами для энергетики. Но я считаю, что атомная энергия должна замещать газо- и нефтепотребление. Сейчас из-за конъюнктуры спроса лучше форсированными темпами развивать именно атомную энергетику, это дает возможность перерабатывать и экспортировать нефть и газ, получать прибыль и формировать налоговые поступления. Это моя экономическая концепция, которую я пытаюсь воплощать в жизнь.

– Согласна с вами в том, что необходимо искать альтернативу традиционным источникам энергии. Но ведь атомная энергетика – весьма опасная вещь.

Александр РУМЯНЦЕВ,Мировая энергетика – Эксплуатация и применение в атомной энергетике должны быть на высочайшем профессиональном уровне. Когда атомную энергетику создавали в обычном энергетическом комплексе, случилась Чернобыльская трагедия, которая отбросила всю мировую атомную энергетику назад. Естественно, что это не основная причина аварии, но одна из них. Уровень подготовки специалистов для нашей отрасли должен быть очень высоким.

Кстати, немало полезных уроков мы извлекли из юбилея первой атомной станции в Обнинске, которая была включена в энергосистему 50 лет назад – 27 июня 1954 года.

Какие же это уроки? Во-первых, теперь я спокоен: отработанное топливо атомных станций может храниться в сухих хранилищах долгое время без повреждений. Потому что именно топливо первой Обнинской станции хранилось около 50 лет – и никаких инцидентов не было. Подобный длительный научный результат – первый.

Во-вторых, совершенно ясно, что атомная энергетика развивается и готова сделать рывок. Правда, энергетика – вещь инерционная, за год рывка не сделаешь, но за пять лет, если мировые тенденции покажут, что ее нужно активно развивать, она готова дать в энерговыработке существенно больший процент.

Третий урок – есть резерв отопления. Мы держим на уровне готовых проектов и апробированных технологий атомные котельные. У нас в закрытых городах Северске и Железногорске промышленные реакторы – наработчики плутония снабжены паровым циклом и турбинами, они отапливают и дают электричество для нужд города. Такая же котельная работает в Дмитровграде. Это все мы держим, как говорится, в кармане.

Кроме того, у нас есть огромный портфель инновационных проектов, которые мы экспериментально в значительной степени уже обосновали, теперь их нужно внедрять в промышленность.

Есть новое веяние в энергетике – необслуживаемые атомные станции. Что такое АЭС? Это то же самое, что и работа станций на газе или угле – вскипает вода, пар крутит турбины, они крутят генератор и вырабатывается электрический ток. Ученые создали цикл, когда тепло за счет термоэлектрических явлений прямо преобразуется в электричество. Да, коэффициент преобразования пока недостаточно высок. Но все равно это уже апробировано на уровне полупромышленных установок – так работал знаменитый реактор прямого преобразования «Ромашка» в Курчатовском институте. И сейчас есть демонстрационный водо-водяной реактор, который работает уже около 20 лет и не обслуживается. За счет конвективных потоков циркулирует вода, идет контролируемая цепная реакция, и тепло напрямую преобразуется в электричество… Что касается инноваций, то я вообще считаю, что изобретения в атомной энергетике, космосе и информационных технологиях радикально изменили нашу жизнь и двинули человечество по пути прогресса.

– Вы уже более 3 лет руководите отраслью. И как-то сказали, что хотели бы упорядочить ее работу. Удалось это сделать?

– В своих планах я всегда максималист и оптимист. Что же все-таки удалось сделать? Во-первых, была пущена Волгодонская АЭС. Сейчас идет физпуск третьего блока Калининской АЭС. В ноябре мы ее включим в энергосистему страны. Это если крупными мазками обрисовать, что удалось сделать. Если первый блок Волгодонской АЭС – это заслуга моих предшественников, то в Калинине, когда я пришел, был бетонный остов, и за 3,5 года удалось сдвинуть строительство с мертвой точки. Стало ясно, что мы способны строить и пускать объекты.

Благодаря чему это произошло? Тому, что была создана единая генерирующая компания. Раньше было 10 АЭС, которые теперь сведены в одну корпорацию Росэнергоатом. Удалось сконцентрировать финансовый, технический и научно-технологический ресурс и сосредоточиться на главных направлениях. Вот результат.

Кроме того, мы упорядочили нашу деятельность по контракту ВОУ-НОУ с американцами – это, я бы сказал, политико-экономический проект. С одной стороны, – это разоружение, с другой – мощный бизнес, потому что до 2013 г. мы получим около 15 млрд долл., которые будут пущены в развитие отрасли.

Далее, то, что я вспоминаю как кошмарный сон, это проведение законодательных поправок в Государственной думе по ввозу ОЯТ в Россию. Я и тогда говорил, и сейчас повторяю: нам данная поправка необходима, прежде всего, для того, чтобы уйти от недобросовестной конкуренции. Если нас начнут выдавливать с внешних рынков с нашим продуктом, то у нас есть маневр. Появление такой законодательной поправки мгновенно улучшило ситуацию, хотя ни одного грамма ОЯТ иностранного производства в Россию еще не ввезли.

– Пока что.

– Пока что. И не собираемся это делать в ближайшие несколько лет. Но эта поправка высветила огромную проблему: как добиться нераспространения делящихся и сильно радиоактивных материалов в период, когда человечество осознало, что терроризм представляет угрозу для всей цивилизации? Никакие материалы, представляющие угрозу для здоровья людей, не должны попасть в руки террористов. Чтобы этого не произошло, под эгидой МАГАТЭ можно создать пул стран, которые будут государствам, желающим развивать мирную атомную энергетику, поставлять топливо, забирать обратно ОЯТ, надежно складировать его и хранить. В принципе можно сделать международные хранилища, и такая законодательная поправка на ввоз ОЯТ в Россию оказалась совершенно необходима, поскольку работает против терроризма. Наш пример, кстати, был высоко оценен на последней конференции МАГАТЭ в сентябре нынешнего года. Ее участники заявили, что Россия, как страна, обладающая высочайшими ядерными технологиями, имеет правильную законодательную базу. Мы сейчас с Ираном ведем переговоры по поводу строительства АЭС. Будем поставлять туда свежее топливо, забирать облученное и хранить. Также можно сделать и в международной кооперации. Например, французы построят станцию, поставят топливо, мы заберем ОЯТ к себе. Нас, конечно, будут критиковать «зеленые» и, может быть, правильно будут делать.

– Вы знаете, я не принадлежу к партии «зеленых», но тоже хотела бы понять: почему именно мы должны хранить чужое ОЯТ?

Мы будем хранить его за деньги.

– Но другие страны и за деньги не хотят хранить это «добро».

– Почему? Франция берет, хранит и перерабатывает и не пускает нас на этот рынок. Япония везет во Францию свое ОЯТ, где рядом с курортным городом Шербуром находится мощнейшее перерабатывающее предприятие. Оно – образец высочайшей технологии и я всегда завидую французам, когда смотрю на эти установки. У нас подобные чуть постарше и чуть похуже.

Это выгодный рынок. Переработать один килограмм топлива больше тысячи долларов стоит.

– Да, это выгодно, но небезопасно. Мы прекрасно знаем, в каких реалиях живем. Приезжает комиссия на АЭС или перерабатывающее предприятие – все нормально, уезжает – появляется работник, который накануне, скажем, поругался с женой и происходит то, что у нас происходит – Чернобыльская авария. Разве не так?

– Да, мы живем в среде, где человеческий фактор очень много значит. В любой стране безопасность атомной отрасли, не только энергетики, стоит на первом месте. Однако почти за 60 лет существования атомной отрасли не было ни одного инцидента с транспортировкой радиоактивных отходов и облученного топлива. Это первое.

Второе. Отработанное топливо хранится в пристанционных хранилищах годами – и, постучу по дереву, пока обошлось без происшествий. Да, были аварии на атомных станциях. Самые крупные – это Чернобыль и Тримайлайленд (трехмильный остров, если перевести дословно) в Соединенных Штатах. После этого ученые очень много сделали для того, чтобы аварии не случались. Хотя, думаю, это обычного человека не утешает. Но я просто ссылаюсь на практику: ежедневно полтора десятка составов с ядерными материалами перемещаются по территории Российской Федерации. И так на протяжении многих десятилетий. Культура обращения с ядерным топливом у нас достаточно высока.

Что касается ввоза ОЯТ, то этот бизнес будет сходить на нет. Все страны понимают, что эти услуги обходятся дорого, и в конце концов начнут строить собственные хранилища.

– В чем суть проекта ИНПРО, о котором вы упоминали в своем выступлении на сентябрьской сессии МАГАТЭ?

– Этот проект берет начало с инициативы, которую наш президент высказал на Генеральной ассамблее ООН в 2000 г. Это призыв ко всем странам развивать такие ядерные технологии, которые бы исключали военное применение продуктов жизнедеятельности атомной энергетики. Развивать абсолютно безопасную для будущих поколений атомную отрасль, которая бы полностью удовлетворяла все потребности человечества в энергии.

Сегодня атомная энергетика базируется на так называемой реакции деления ядер тепловыми нейтронами. В атомной энергетике в качестве топлива используется уран-235, тот самый уран, который первоначально был использован в оружии, но с высоким обогащением. Однако запасы этого урана в природе существенно уменьшились.

А реакторы на быстрых нейтронах – это уже другая физика. Они используют в качестве топлива уран-238. И тогда он будет вовлечен в энергетический оборот, как и изотопы плутония, которые производились для создания ядерного оружия. В этих реакторах идет постоянная трансформация – делится уран-238, он производит энергию, потом облученный 238-й переходит в нептуний, нептуний в плутоний, плутоний становится новым топливом. Это реакторы – наработчики, они вырабатывают себе будущее топливо. Ресурсов для выработки энергии хватит на тысячи лет, если использовать быстрые реакторы.

Я думаю, еще лет сто человечество может просуществовать с обычными реакторами на тепловых нейтронах, за это время мы должны придумать новые источники энергии, а вдруг, например, получится термоядерный синтез? Никто пока не знает. Так вот ИНПРО – это и есть анализ всех аспектов атомной энергетики будущего с экономичными эффективными реакторами, которые смогут обеспечивать человечество на длительную перспективу, и также способствовать нераспространению делящихся материалов.

Пока все сошлись на том, что быстрые реакторы способны на это, в частности, наш реактор БН800, который сейчас сооружается на Белоярской АЭС, там же работает БН-600 уже в течение 20 лет. Эту методологию можно использовать для анализа создания быстрых реакторов, которые послужат прообразами будущей энергетики.

А поскольку в ходе реализации таких проектов всегда возникает много новых инновационных решений, то все с большим интересом участвуют в этом проекте, так как понимают, что эффекты от его реализации можно быстро внедрить в свою национальную атомную энергетику.

Параллельно с ним работает второй проект – Поколение-4. В нем идут от коммерции: сопоставив коммерческие выгоды от атомной энергетики, хотят создать наиболее экономичный и безопасный реактор на ближайшую перспективу. Но в этот проект Россия пока не вошла. Я думаю, что для России двери не закрыты. Не исключено, что, в конце концов, произойдет конвергенция обоих проектов.

– Кстати, о строительстве 4-го блока реактора БН-800. Сейчас атомщики вместе с депутатами Государственной думы обсуждают вопрос о возможной финансовой помощи государства в его сооружении. Вы ждете помощи из бюджета?

– Безусловно, возникает вопрос: а в чем должно помогать государство? Ведь есть единая генерирующая компания Росэнергоатом, и часть ее инвестиционной программы идет на сооружение реактора БН-800. Он строится по определенному графику. Можно, конечно, строить и побыстрее. Так надо ли для этого просить деньги из федерального бюджета?

У меня тоже возникают вопросы. Хорошо ли работает корпорация, у которой ежегодная выручка составляет около 2,5 млрд долл., если она просит деньги на развитие из бюджета? Эффективна ли энергетика, которую нужно поддерживать государственными средствами? На это мы должны ответить в ближайшее время. Допускаю, что наиболее наукоемкие этапы столь масштабного инновационного проекта могут быть поддержаны средствами федерального бюджета.

– Как обстоят дела в российской атомной науке, прекратился ли из нее отток специалистов на Запад? Насколько сейчас интересна молодым людям ядерная физика?

– Из нашей отрасли практически не было оттока кадров. Атомная отрасль в отличие от многих других всегда вела большой блок фундаментальных исследований. В ней созданы уникальные экспериментальные возможности (исследовательские реакторы, ускорители и многое другое), что задержало специалистов в отрасли. Их интерес к фундаментальной науке был удовлетворен полностью. Уровень результатов позволил нашим специалистам интегрироваться в мировое научное сотрудничество. Наши ученые работали месяцами в ведущих научных центрах мира. Таким образом, оттока из фундаментальной науки не произошло.

К тому же у наших ученых была выше оплата труда, чем в Академии наук. И там не было столь уникальных ядерных и термоядерных установок мирового класса, как у нас.

Другое дело, что приток молодых кадров на какое-то время сократился. Но в последние годы, наоборот, мы берем больше молодых специалистов, чем в советское время.

Россия полностью интегрировалась в мировое научное сообщество. Студенты из нашей отрасли уже стали делать дипломы в зарубежных центрах. Молодежь сейчас снова пошла в науку. В отличие от нас молодые в рыночной экономике быстрее адаптировались. И тот, кто имеет интерес к фундаментальной науке, понимает, что частично он получит как ученый свою зарплату, частично подработает достаточно легко, сейчас в век информационных технологий есть такие возможности.

Так что утечки мозгов у нас не было. Было время, когда неохотно к нам шли, но сейчас у нас жесточайший конкурс. Мы пускаем третий блок Калининской АЭС, и не можем взять туда всех желающих. У нас инженеры-операторы получают зарплату в 20—30 тыс. руб. Кроме того, мы обеспечиваем их жильем. В нашей отрасли, где работает 330 тыс. человек, средняя зарплата составляет 10 тыс. руб., что, согласитесь, неплохо.

Нам готовят кадры многие вузы – Обнинский институт атомной энергетики, Уральский и Томский, Санкт-Петербургский и Нижегородский политехнические институты, МИФИ, МХТИ. Ивановский энергетический институт, Московский энергетический институт и другие. Кроме того, у нас есть свои институты в закрытых городах.

Так что ребята с удовольствием идут в атомную энергетику и атомную науку.

– Уже практически решен вопрос о создании единого экономического пространства, и, прежде всего, единого энергетического пространства четырех стран СНГ. Какова может быть роль атомной энергетики в нем?

– Какой была атомная энергетика в СССР? Самые лучшие и богатые месторождения урана находятся в Казахстане и Узбекистане. Мы туда вкладывали самые лучшие технологии. Теперь Казахстан и Узбекистан стали крупнейшими экспортерами урана.

В Украине остались АЭС, построенные по современным проектам. В Белоруссии у нас была приборная база. Там тоже имелся атомный институт, его уникальные разработки по малогабаритным атомным установкам реализованы в Белоруссии. Поэтому мы с нетерпением ждем, когда реально будет создаваться единое экономическое пространство. Мы являемся поставщиком для Украины свежего ядерного топлива и забираем у нее обратно отработанное. Возможно, станем со временем покупать у них электричество, потому что украинцы начали активно использовать те мощности, которые в свое время не были введены.

Так что принятое решение о создании единого экономического пространства концептуально очень верно.

Александр РУМЯНЦЕВ,Мировая энергетика Александр Юрьевич РУМЯНЦЕВ родился 26 июля 1945 г. Окончил Московский инженерно-физический институт. Физик-экспериментатор. Основные научные интересы связаны с исследованием структуры и динамики кристаллической решетки твердых тел методами рассеяния нейтронов. Лауреат Государственной премии СССР 1986 г. «За разработку физических основ и развитие новых методов исследования физики твердого тела с помощью стационарных ядерных реакторов». Является научным руководителем Отдела физики твердого тела Института сверхпроводимости и физики твердого тела РНЦ «Курчатовский институт». Активно сотрудничает с российскими и зарубежными коллегами по тематике рассеяния тепловых нейтронов.

Многие годы работал в РНЦ «Курчатовский институт», где прошел путь от инженера до директора РНЦ. В 1997 г. был избран член-корреспондентом Российской академии наук (специальность «Физика»), в 2000 г. стал профессором и академиком РАН. В 2001 г. был назначен министром РФ по атомной энергии, с марта 2004 г. возглавляет Федеральное агентство по атомной энергии.

Румянцев является членом Президиума РАН, Ученого Совета РНЦ «Курчатовский институт», общественного совета по науке при Комитете по образованию и науке Государственной думы РФ, правления Ядерного общества РФ. Он также входит в редколлегии журналов «Поверхность», «Природа».

Руководит ведущей научной школой «Исследования атомной и магнитной структуры и динамики твердых тел методами рассеяния нейтронов, а также с использованием рентгеновских лучей и синхротронного излучения». Автор более 100 научных статей и докладов.
 

Еще статьи на эту тему:

 

Журнал «Мировая энергетика»

Все права защищены. © Copyright 2003-2012. Свидетельство ПИ ФС77-34619 от 02.12.2008 г.
При использовании материалов ссылка на www.worldenergy.ru обязательна
Пожелания по работе сайта присылайте на info@worldenergy.ru