Архив Сентябрь 2004 - «Аннушка маслице уже разлила…»

Павел МЕДВЕДЕВ, член Национального банковского совета, заместитель председателя комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам, доктор экономических наук, профессор отвечает на вопросы журнала «Мировая энергетика»

- Павел Алексеевич, так был все-таки летом банковский кризис ликвидности или нет и, если да, то чем он был вызван?

- Да, кризис ликвидности был, только прошу не путать его с системным банковским кризисом. Но даже трудности, пережитые отдельными банками, носили скорее поверхностный характер: речь шла не о их неплатежеспособности. Ресурсы у банков имелись, проблема заключалась в необходимости быстро превратить их в живые деньги, что они сделать не могли. Тем временем фактически приостановил деятельность рынок межбанковских кредитов, поэтому внешние проявления этого локального кризиса выглядели скандальными.

Думаю, что эпоха легких бюджетных денег ушла в прошлое. Та часть банковской системы, которая была на этом вскормлена, сегодня тоже ушла в небытие.

- Ситуацию несколько смикшировал закон о страховании вкладов?

- Я бы сказал по-другому: отчасти сам закон и спровоцировал панику, а смягчил ее мужественный и совершенно экстраординарный шаг Совета директоров ЦБ, противоречащий всем банковским канонам. Для банков, которые еще не вступили, а, возможно, и никогда не вступят в систему страхования, он предложил приблизительно аналогичную защиту вкладов до 100 000 рублей за счет средств Банка России.

- Почему именно закон спровоцировал панику?

- Закон в целом правильный и нужный, если бы не одно «но». В нем есть статья о перепроверке банков перед их вступлением в систему страхования. Мне она представляется на редкость неудачной, если хотите, занудной, хотя, с точки зрения формальных критериев, правильной. До вступления в систему банк должен подтвердить свою надежность, право работать с вкладами населения, для чего ему надлежит пройти инспекцию Банка России. ЦБ прописал правила, довольно жесткие, по которым он будет проверять претендентов. Все по науке. Но беда в другом. Этот переходный период, необходимый для «просвечивания» банков, во время которого они еще могут работать с деньгами населения, должен растянуться на год и месяцев. ЦБ, правда, пообещал сократить этот срок, надеюсь, что так оно и будет, но все равно минимум год многим финансистам придется оставаться в неведении. Пройдет, скажем, банк А «чистилище» или нет? Допустим, он сам в себе уверен, хотя коленки все равно у его руководителей хоть немного, но дрожат. А вот про банк Б у банка А информации значительно меньше. Проверка должна выявить не только теперешнее состояние этой кредитной организации, но и другие тонкие материи: например, насколько прозрачна структура собственности. Вдруг банку Б откажут в приеме? И тогда у него точно будут неприятности, может, даже для него смертельные. Стоит в таком случае ли давать кредит банку Б? А вдруг он лопнет? Вот такие ожидания неизвестно чего и парализовали рынок межбанковских кредитов.

- Да тут еще сами недобросовестные банкиры, умышленно распускающие слухи, порочащие репутацию конкурентов…

- Это уже следующая волна - в отличие от первой, спровоцированной законом и парализовавшей налаженную схему выдачи кредитов. Если межбанковская система не работает, то трудности с ликвидностью очевидны. И проблемы сразу стали заметны общественности. Понятно, если вкладчик Иванов прибежал в банк и услышал: приходите за своими деньгами через неделю, то его сосед Петров, прознав про это, тоже побежит. И другие ринутся, даже если им деньги в данный момент вовсе не нужны.

За что я хочу сказать доброе слово Совету директоров ЦБ? В значительной мере он смягчил негативные последствия этой, на мой взгляд, ошибочной идеи - связать систему страхования вкладов с ужесточением или, точнее, дальнейшей и нужной в принципе детализацией системы надзора. Страхование вкладов, конечно, требует большей рационализации, уточнения параметров и в известной степени какой-то жесткости - прозрачность структуры собственности, в конце концов, должна быть. Важно выяснить: в тот момент, когда у банка возникнут трудности, сможет ли его собственник реально ему помочь или нет? Иначе как ЦБ будет поддерживать устойчивость банковской системы? И все же, на мой взгляд, надо было поступить по-другому. Нужно было допустить сразу в систему все желающие банки, к которым не было серьезных претензий в последнее два года, или если были, то мелкие, не влияющие на их финансовое состояние. Таких на момент вступления закона в силу было более 80% из общего числа примерно 1200 банков, работающих с вкладами населения. А оставшиеся - пожалуйста, проверяйте. На уровне общественного восприятия такая процедура выглядела бы нормально, никакого дополнительного напряжения не возникло бы. А в дальнейшем никто не мешает главному банку страны улучшать свой надзор, может у кого-то и отобрать лицензию, но никто не будет ожидать массовых потрясений.

На это коллеги мне возражали так: загляните, мол, в учебник, Павел Алексеевич, вы же призываете нас принять в систему страхования заведомо нестабильные банки. Все верно: отсутствие претензий со стороны ЦБ вовсе не означает, что у всех все в порядке. Кто-то позднее может обанкротиться, и тогда всем придется коллективно отвечать за его убытки. Но как иначе? Лучше, считаю, все-таки было рискнуть. А теперь что получилось? Теперь в случае чего будем платить не за отдельные банки, а за все, включая и те, что входят в 15-20% ненадежных. Тем не менее, я этот мужественный и профессиональный шаг Банка России по большому счету одобряю. Благодаря нему удалось частично погасить разгоравшийся пожар, снизить ажиотаж среди физических лиц.

Павел МЕДВЕДЕВ, Мировая энергетика

- По многим авторитетным экспертным оценкам, ощущение надвигающейся бури не проходит, несмотря на все успокоительные заявления ЦБ. Говорят о новом кризисе, ожидаемом осенью. Опасения преувеличены?

- У меня ощущения надвигающейся бури нет. Межбанковский рынок будет, кончено же, восстанавливаться. Правда, это вовсе не значит, что мы застрахованы от неприятностей, но какого-то гнетущего предчувствия у меня все же нет. Да, появляются пророчества отдельных экспертов на этот счет, однако они не подкреплены фундаментальным анализом. Конечно, все противоречия в банковском секторе не устранены, ЦБ попал в такую ловушку, где, с одной стороны, надо бы вроде объявить, что он уже проверил несколько десятков банков, и итоги оказались вполне удовлетворительными. Но, с другой стороны, этого нельзя делать, потому что ЦБ не может сказать то же самое про все 1200 банков. Ну, допустим, заявит он: 300 кредитных организаций - надежны, и их можно принять в систему страхования. А остальные что же? И снова возникнет паника? Все это, повторюсь, следствие упоминавшейся мною статьи закона, не до конца продуманной.

- От каких пороков до сих пор не смогла избавиться наша банковская система, привыкшая к оперированию легкими бюджетными средствами, несоразмерным по западным понятиям прибылям и не затянулся ли период возмужания, не пора ли пустить наших финансистов в открытое плавание?

- Думаю, что эпоха легких бюджетных денег ушла в прошлое. Та часть банковской системы, которая была на этом вскормлена, сегодня тоже ушла в небытие. Кормушка закрылась. И большинство кредитных организаций успело изменить и свое лицо, и манеру поведения. Основным же пороком банковской системы или точнее ее бедой является недокапитализированность.

- Поменьше денег надо перекачивать в офшоры.

- Верно, но это, насколько я понимаю, тоже в большей степени недуг прошлого. Не буду называть имена, но ряд российских собственников перевели обратно деньги из-за рубежа, чтобы поддержать ликвидность своих банков. Мне очень хочется думать, что сознательность руководителей банковской сферы значительно выросла. Исчезли «сорняки», характерные для первых лет становления банковской системы, видевшие свою задачу в одном: хапнуть и сбежать.

- Тем не менее, наши финансисты избалованы тепличными условиями деятельности, когда государство, как наседка цыплят, защищает их от иностранной конкуренции.

- От иностранной конкуренции мы никого не защищаем. По нашему закону нет никаких препятствий для проникновения зарубежных банков в Россию. Мы не позволяем им только открывать филиалы. Таким же образом достаточно долго поступали многие страны. Только очень устойчивые в финансовом отношении государства могут позволить допускать к себе иностранные филиалы. Потому что филиал можно сравнить с трубой абсолютно неизвестного диаметра, по которой можно качать деньги как в одну, так и в другую сторону. Теперь смотрите: если капиталы всех наших банков, взятые вместе, меньше, чем у одного американского City Bank, то нетрудно представить такую ситуацию: десяток международных финансовых гигантов открывают свои филиалы в России и создают возможность для почти мгновенного перетока денег в объемах, сравнимых с нашим бюджетом. То, что сейчас называют иностранными банками, являются на самом деле российскими банками с иностранным капиталом. Организовывать опасные для нашей страны денежные потоки они не могут: мешает закон о валютном регулировании и валютном контроле. К тому же перекачивать деньги туда-сюда для них дорого, на этот счет предусмотрены соответствующие налоговые рычаги. Таким образом, диаметр иностранной «трубы» резко сужается - до того размера, который не может нанести ущерб нашей экономике. Приходить в нашу банковскую систему, повторяю, никому не возбраняется. Добавлю не без гордости, что доля иностранного капитала в нашей банковской системе падает. Это значит, что отечественный капитал притекает в банковскую систему быстрее, чем зарубежный. Если память мне не изменяет, то в начале 199года удельный вес пришлого капитала составлял 17%, а сейчас - всего 5 - 6%.

- Согласно статистике, период уменьшения оттока капиталов из страны с июня закончился: увод денег за рубеж вновь превышает приток нефтедолларов в Россию. О каком привлечении иностранных капиталовложений можно вести речь, когда собственные потенциальные инвесторы не верят в свою экономику и бегут из страны?

- К сожалению, среди финансистов действительно появились такие панические настроения, наверняка масла в огонь добавила и история с ЮКОСом. Правда, парадоксальным образом зарубежные прямые инвестиции в нашу экономику растут на фоне ухода шального капитала. Хотя кто возьмется точно установить, сколько среди этих чужих бывших своих капиталов, вывезенных в свое время за границу? Так что налицо две разнородные тенденции: неприятный отток капитала из страны и рост зарубежных прямых инвестиций. Хочется думать, что через год, когда вступит в действие система страхования вкладов, первая тенденция если не совсем сойдет на нет, то ее масштабы заметно уменьшатся.

- Разговоры об изменении банковской кредитной политики, ее повороте к отечественному товаропроизводителю набили оскомину Главную опасность я вижу в том, что нефть уже становится неподъемной не только для экономики Запада, но и Востока - Китая, Японии, Индии. И если можно так выразиться, маслице Аннушка уже разлила. По крайней мере, на нашей технологической площадке. Почему бы, к примеру, нашим кредитным организациям не начать финансировать прибыльные проекты по созданию предприятий глубокой переработки нефти, сжижения газа или модернизации объектов нефтехимии?

- Замечу, что весьма существенные положительные изменения произошли в системе кредитования: уже больше половины активов наших банков составляют их кредиты реальному сектору. В отличие от ситуации пятилетней давности. При этом заметную долю средств поглощают предприятия ТЭК. Не уверен, ведется ли соответствующая статистика, но общественное мнение таково: единичный кредит для энергетической промышленности, как правило, больше аналогичного займа, предоставляемого предприятиям других сфер производства. И не только российские, но и иностранные финансовые организации с готовностью кредитуют российский ТЭК.

Теперь к вопросу о прибыльных и неприбыльных проектах. Решения на этот счет сегодня принимается менеджментом банков, который - надо отдать должное - в последние лет пять улучшается на глазах. Пригласили инженеров с экономическим мышлением, обучили их, и теперь они сами знают, куда вкладывать средства.

- Существует устойчивое мнение, что природные богатства России сыграли злую шутку с отечественной экономикой, доведя ее до «голландской болезни». Вместо проведения давно назревших структурных реформ правительство предпочитает нежиться под теплым дождем из нефтедолларов. Другие же эксперты полагают, что дело не в энергоресурсах, стимулирующих «обломовщину», а в мозгах, управляющих экономикой, в том числе и сырьевой отраслью. Какую точку зрения разделяете Вы?

- Есть такой недуг, и думаю, в среднесрочной перспективе он будет продолжать протекать в тяжелой форме, если мы не воспользуемся предоставленными нам возможностями. Есть две беды. Одна - это надежда на сохранение высоких нефтяных цен в длительной перспективе, судя по всему, весьма иллюзорная. Против этого работают два экономических регулятора: замедление роста производства в мире, а вместе с ним - и потребностей в «черном золоте». Имеется и второй, еще более неприятный фактор: когда цены взлетают до облаков, потребителям становится выгодно вкладывать средства в энергосберегающие технологии. И скачок цен в 70-е годы XX века этот постулат блестяще подтвердил. Еще год-два высоких котировок - и это станет сигналом для инвесторов вкладывать свои капиталы в энергосберегающие технологии.

- Недавний социальноэкономический прогноз ведомства Грефа не воодушевляет: при самом оптимистичном варианте нас ждет снижение темпов экономического развития. И главной причиной аналитики МЭРТ называют снижение нефтяных цен в 2005-2006 гг. До каких пор наша экономика будет балансировать на одной ноге - экспортносырьевой?

- Конечно, хотелось бы видеть точки роста не только в энергетике, но, прежде всего, в сфере высоких технологий. Сегодняшний бум наблюдается не только в сырьевой отрасли, достаточно быстро развивается наша пищевая промышленность. И появились пока очень слабые тенденции, когда энергетики приходят в другие отрасли - машиностроение или сельское хозяйство. Но эти ростки, повторяю, все еще достаточно робкие, хотя перекачивание средств из энергетики в иные сферы производства можно лишь приветствовать. Покупают, к примеру, бывшие колхозы, завозят туда современную технику, племенной скот, приглашают специалистов из Нидерландов (здоровых, не страдающих «голландской болезнью»), и выясняется, что хозяйствовать у нас на земле очень рентабельно. Не нужно никаких дотаций. Что до прогнозов МЭРТ, то они не дают повода для крайнего пессимизма. Пока во всяком случае. Вот если структурные реформы затянутся, скажем, на пять лет, тогда другое дело.

Павел МЕДВЕДЕВ, Мировая энергетика

- Но даже сохранение высоких цен на нефть, по мнению МЭРТ, прибавят России всего 0,1-0,2 процентных пункта роста. Причина: резервы транспортировки энергоносителей исчерпаны, а экспортные сверхдоходы не конвертируются в инвестиции, но все больше подпитывают отток капитала и потребительский импорт. Согласны Вы с этим?

- Сколько прибавят или убавят, сказать трудно. Ясно лишь, что мы вышли на финишную прямую. Высокая цена на нефть уже работает против нас. Главную опасность я вижу в том, что нефть уже становится неподъемной не только для экономики Запада, но и Востока - Китая, Японии, Индии. И если можно так выразиться, маслице Аннушка уже разлила. По крайней мере, на нашей технологической площадке.

- Кто больше виноват в создавшемся перекосе - Правительство, законодатели или обе ветви власти?

- Ни у той, ни у другой не было возможности что-то кардинально менять - либо надо было изначально отказаться от рыночной экономики. Можно было, конечно, попытаться несколько выправить положение, снизив эффективность топливно-энергетической отрасли. Забрать у нее больше - но дальше что? Какими руками инвестировать? Государственными, как при социализме, когда безумные деньги вкладывали в хай тек, целые города возводили, а что в итоге? Да, была развита тогда фундаментальная наука. Но мозги - мозгами, а как все-таки деньги вкладывать? Либо их инвестируют люди, которые трясутся над каждым рублем, либо это делает государство, и тогда в отчетах появляется сакраментальная фраза: освоено столько-то миллиардов. Ну, притормозили бы 10-15 лет назад развитие энергетики, и что бы из этого вышло? Всё то же самое, только еще и энергетика оказалась бы в загоне. А здесь худо-бедно мы достигли предкризисных советских показателей.

- Джордж Сорос избавился от своих пакетов акций крупнейших нефтяных компаний в период невиданного скачка цен на «черное золото». Следует ли теперь ожидать обвала нефтяного фондового рынка или за этим шагом кроется его какойто очередной иезуитский ход?

- Кто ж его знает, Сороса не поймешь.

- Что, на Ваш личный взгляд, ожидает экономику России в обозримом будущем - откат, топтание на месте или какие9то сдвиги в положительную сторону? Если последнее, то на чем основан Ваш оптимизм?

- Знаете, все-таки я лично ожидаю сдвигов в положительную сторону. Может, не таких быстрых, как хотелось бы. Может, даже не будет объявленного удвоения ВВП, скорее всего, это так. Но то, что рост продолжится, в этом нет никакого сомнения. Меня лишь беспокоит все увеличивающаяся дифференциация в доходах населения. Это мне кажется самой серьезной проблемой. По моим представлениям, сегодня с хлеба на воду перебивается 25% населения, особенно одинокие пенсионеры. В обозримом будущем это может стать таким страшным фактором для страны, что уже и про экономику забудем.

Архив журналов

Журнал «Мировая энергетика»

Сентябрь 2004 г.

Аннушка маслице уже разлила…

Журнал «Мировая энергетика»