ШГКМ включено в перечень участков недр, право пользования которыми может быть предоставлено на условиях раздела продукции (СРП).

Александр АРБАТОВ,
заместитель председателя Совета по изучению производительных сил
Минэкономразвития РФ и РАН, д.э.н.

Газ нечаянно нагрянул

Открыто Штокмановское месторождение было курьезным образом, в процессе выполнения плана по бурению. Большинство из нас не успело забыть, что во времена торжества советской плановой системы основным показателем в разведочном бурении был метраж проходки. Так вот, скважина, положившая впоследствии начало разведки гигантской залежи, дошла до намеченного горизонта, ничего серьезного не вскрыв. Но квартал кончался, и тогда решили, что, поскольку на новую скважину времени все равно не хватит, пусть эта доберет остатки метров, необходимых для выполнения плана. Эти метры все и решили.

Невзначай обнаруженную залежь изучили более детально, оконтурили структуру и на том успокоились. В это время уже стали происходить крупные перемены в государстве, у которого для разработки Штокмана не было ни возможностей, ни технологий. Вскоре появились инвесторы с различными предложениями, например, освоения месторождения Консорциумом крупных зарубежных компаний. В 1992-1993 гг. претендент подготовил предварительную проектную документацию - что-то среднее между ТЭО и обоснованием инвестиций. Этот документ, представленный на экспертизу в Министерство экономического развития, был в целом одобрен.

Штокмановское газоконденсатное месторождение (ШГКМ), разведанное в конце 80-х годов прошлого века, находится на глубине 280-360 м, в центральной части Баренцева моря, в 650 км от Мурманска. Оно относится к разряду гигантских, запасы которого превышают триллионы кубических метров газа. В частности, утвержденные запасы этого месторождения составляют 3,205 млрд м³ газа и 30 млн т конденсата.

Согласно технико-экономическому обоснованию (ТЭО), подготовленному в 1993 г., годовой уровень добычи газа определен в объеме 60 млрд м³, полный срок разработки равен 50 годам. Общий объем инвестиций в освоение - 18,2 млрд долл., окупаемость вложений - 13 лет. Лицензия на право пользоваться недрами выдана в 1993 г. ЗАО "Росшельф", в ноябре 2002 г. она передана в ЗАО "Севморнефтегаз", созданное в соответствии с соглашением между Роснефтью и Газпромом.

Но тут всполошился Газпром - он пролоббировал создание в России организации Росшельф для ведения работ на шельфе, с широким привлечением оборонных предприятий, которые находились тогда в полном упадке. Газпром сумел убедить соответствующие правительственные круги передать права на разработку его «дочке» - Росшельфу. Дело давнее, за точность деталей поручиться трудно, но, судя потому с какой легкостью удалось отодвинуть Консорциум, лицензии у последнего еще не было. Консорциум распустили, а Росшельф оказался мертворожденной организацией, ничего толком не сделавшей. Относительно недавно Росшельф передал лицензию на разработку Севморнефтегазу (совместное предприятие Роснефти и Газпрома). Так что, по сути, лицензия осталась в тех же руках.

Спешить надо осторожно

Если в ближайшие 5-7 лет мы не попадем на рынок сжиженного природного газа (СПГ), дальше с ним мало кому будем нужны. Поэтому сейчас прорабатывается целый ряд крупных проектов. Для проникновения на североамериканский и частично западноевропейский рынки у нас есть два основных месторождения - Штокмановское и Харасавей-ское (это на Ямале). Оба имеют плюсы и минусы. В первом случае главный минус - далеко от берега. У Харасавейского свои особенности - крайне сложные ледовые условия Карского моря почти весь год, проводка только ледоколами, причем, круговым маршрутом. Кроме того, это месторождение более удалено от перспективных рынков. Поэтому вопрос будет решен, видимо, в пользу Штокмана.

Разработка его может решить две задачи. Во-первых, компенсировать снижение (по причине истощения давно эксплуатирующихся месторождений и роста внутреннего потребления) традиционных поставок газа по единой газоснабжающей системе поставками СПГ. Во-вторых, освоиться на мировом рынке СПГ, который сейчас бурно развивается. Конечно, прорваться на этот рынок очень заманчиво, но часть технических решений существует только в пробирочных условиях.

Есть два варианта. Первый - эксплуатация с платформ с последующей транспортировкой сырья по трубам к заводу по сжижению газа. Вот эта-то доставка газа на берег очень сложна. Ведь газ содержит воду, другие фракции углеводородов, которые надо сепарировать. Вода при низкой температуре способствует образованию кристаллов газогидратов, которые закупоривают газопровод, то есть надо добавлять специальные реагенты. При этом длина трубопровода, проложенного по морскому дну, будет равна расстоянию от Москвы до Питера.

Другое решение - эксплуатировать без платформы, под водой. На дне устанавливается оборудование для первичной технологической обработки, затем две трубы доставляют газ на берег. Но многие из этих решений, повторяю, имеют только теоретические и опытно-конструкторские проработки.

Где тонко, там порвется

Рисков очень много. Начну с коммерческих, которые уже известны по сахалинским проектам. С каким трудом находились потребители сахалинскому СПГ! Сейчас пристроено всего 3 млрд из потенциальных 9, которые там будут производиться. Так же и со Штокманом -когда дело дойдет до реальности, нужно будет искать потребителя. Тут проблема: с одной стороны, если не начаты работы, с потребителем трудно разговаривать. Если же потребителя нет, то, уже начав работать, рискуешь не окупить затраты.

Потом, нельзя исключать рисков политических, например, изменение взаимоотношений потребителя газа с Россией, возможный разрыв соглашений или изменение политики российского правительства с вытеснением концессионеров, особенно зарубежных - у нас иногда любят так поступать.

Есть технико-технологические риски. Это первый в мире шельфо-вый проект, который реализуется в таких сложных географических условиях. Многие решения, повторяю, не опробованы, при их внедрении в практику могут встретиться большие трудности, которые затянут реализацию проекта или даже заставят пересмотреть технические решения.

Что касается экологических рисков, прежде всего это вмешательство в природную среду, изменение животного мира, в том числе морского, неминуемые изменения структуры дна Баренцева моря. Прибрежные территории тоже пострадают. В подобных случаях часто пытаются уверить, что предполагаемые работы не причинят вреда, но так не бывает. Просто в некоторых случаях это носит локальный характер, но в основном возникают последствия, которые сразу могут быть и не видны. Помимо этого возможны аварии, допустим, утечка по разным причинам газа, как на любом промысле. А можно ли игнорировать вероятные аварии при транспортировке?

Насколько инвестор склонен учитывать эти риски? Экономические и политические - да, склонен. Что касается экологических, то, к сожалению, любовь к природе - не самая сильная черта наших инвесторов. Скажу так: если будут участвовать иностранные компании, даже если они не целиком исполнят свои обязательства, экологическая ситуация и экологический мониторинг будут лучше, чем там, где работают только наши. Хотя бы потому, что иностранцы более уязвимы для наших контрольных и общественных органов и берегут свою репутацию перед мировым профессиональным сообществом.

(Автор в 1992-1993 гг. возглавлял экспертную комиссию по технико-экономическому обоснованию освоения Штокмановского месторождения.)

Птиц не жалко?

Освоение морских углеводородных месторождений способно оказать негативное воздействие на морские экосистемы и в первую очередь на морских птиц. В бассейне Баренцева моря углеводородное загрязнение особенно опасно для птиц-нырялыциков (морских уток и чистиковых птиц). Представители чистиковых - толстоклювая кайра и люрик - являются наиболее многочисленными видами в Баренцевом море.

Юрий КРАСНОВ

Стратегия охраны морских птиц в России опирается на сеть особо охраняемых природных территорий и акваторий, в которой главная роль отводится государственным природным заповедникам. До сих пор эта система с задачей справлялась, но с началом промышленной добычи углеводородного сырья на шельфе и массовой транспортировки нефтепродуктов через акваторию Баренцева моря положение начало стремительно меняться. Границы заповедников и заказников на акваториях моря не способны оградить природные комплексы от хронического загрязнения и аварийных разливов углеводородов. Особенно чувствительны к загрязнению нефтепродуктами кайры - даже небольшое количество мазута в воде вызывает гибель птиц от переохлаждения.

Да, разумеется, перед началом хозяйственной деятельности проводятся инженерно-экологические изыскания, оценка воздействия на окружающую среду, экологическая экспертиза. Все это так. Но в России техническая сторона подготовки к разработке морских месторождений заметно опережает разработку комплекса природоохранных мероприятий. Более того, при наличии большого количества нормативных документов, определяющих экологическое сопровождение нефтегазодобычи на шельфе России, имеются существенные пробелы в этом вопросе. Одна из основных проблем, не решенная до конца - обоснованный объем экологических исследований на различных стадиях сопровождения подобных проектов. Из практики известно, что финансируется только абсолютный минимум.

К примеру, чтобы оценить воздействие эксплуатации ШГКМ на морских птиц, необходимо знать их численность и закономерности сезонного распределения на акватории, по крайней мере, восточной части Баренцева моря. Это требует проведения ежегодных экологических съемок в течение ряда лет. Однако учет численности птиц выполнен однократно, с исследовательского судна в районе самого месторождения и по трассе прохождения продукто-провода, что для изучения столь динамичного объекта абсурдно. Такой просчет при реализации проекта может оказаться фатальным для морских птиц.

Существует еще одна, общая для нефтегазового комплекса России, проблема. Оценка воздействия на окружающую среду проводится лишь для конкретного технического проекта. Совместное воздействие ряда проектов, осуществляемых одновременно или последовательно, должны оценивать его региональные структуры. При этом нет четкого представления о том, кто, какими силами и каким образом должен это делать. Например, негативное воздействие на морских уток в прибрежной зоне Кольского полуострова неминуемо окажется комплексным, так как основная часть их популяций мигрирует, останавливаясь в районах, непосредственно прилегающих к целому ряду месторождений и транспортных систем.

Численность птиц здесь будет определяться степенью экологической безопасности на ШГКМ, Приразломном и ряде других месторождений углеводородного сырья в Печорском море. Следовательно, оценивать комплексное негативное воздействие должны будут сразу два региональных подразделения Министерства природных ресурсов -Мурманской и Архангельской областей. Кто и как будет координировать их работу на практике?

Таким образом, без всякой натяжки можно констатировать, что на современном этапе планы освоения шельфовых месторождений и транспортировки нефти в нашей стране разрабатываются спонтанно, отсутствует стратегическая экологическая оценка и единый интегрированный подход к планированию такой деятельности.

Это стратегический вопрос

В долгосрочной стратегии ОАО «Газпром» большая роль отводится не только ШГКМ, но и арктическому шельфу в целом. В концепции шельфовой газодобычи, утвержденной нашим правлением в ноябре 2003 г., предусмотрено, что к 2030 г. в море будет добываться почти 30% газа - 170 млрд м³ в год, из них до 100 млрд - на ШГКМ.

Александр РЯЗАНОВ

Ресурсная база этого месторождения позволяет наладить рентабельное производство сжиженного природного газа, с которым Газпром может выйти на новый для себя и очень перспективный рынок США. Проект получил мощную политическую поддержку, включен в так называемый «контрольный список» президентов России и США.

Однако реализация его связана с решением сложных технических задач. Природа предъявляет к проекту самые жесткие требования надежности, производственной и экологической безопасности. И мы намерены строго их соблюдать.

Рассматриваются различные варианты освоения ШГКМ - установка на месторождении стационарной платформы с прокладкой газопровода на Кольский полуостров, сжижение газа прямо в море, бесплатформенное освоение. Все эти варианты требуют внедрения самых передовых технологий и привлечения крупных инвестиций (более 10 млрд долл.).

Мы полагаем, что для освоения ШГКМ следует создать консорциум с участием ЗАО «Севморнефтегаз», его основных акционеров - Газпрома и Роснефти, а также заинтересованных компаний США и других стран. Вкладом иностранных партнеров должны стать передовые технологии, доступ к источникам финансирования и выход на рынки сбыта газа. Аналогичных позиций придерживается и Роснефть.

Газпром четко заявил своим потенциальным партнерам, что хотел бы участвовать во всех звеньях стоимостной цепочки: добыча газа, его сжижение, транспортировка через океан, регазификация в портах США и сбыт на внутриамериканском рынке. В настоящее время мы ведем консультации по этим вопросам с ведущими нефтегазовыми компаниями мира. Выбор партнера планируем осуществить к началу 2005 г., а поставки газа в США начать не позднее 2010 года.

Это оживит экономику и науку

Александр ШЕЛОМЕНЦЕВ

Важнейшими показателями социальной значимости проекта являются:
1. Использование научно-производственного потенциала России.
2. Вовлечение в производство оборудования, конструкций и строительство платформ промышленных предприятий.
3. Конверсия оборонного комплекса в Северодвинске, Мурманске, Санкт-Петербурге и др.
4. Создание новых рабочих мест, повышение занятости населения.
5. Возможность газификации Мурманской области и Карелии.

Если говорить о технологии, то сегодня в дополнение к схеме разработки ШГКМ прорабатываются варианты по сжижению газа в районе Мурманска с последующей транспортировкой его специальными газовозами на североамериканский континент.

Технико-экономические расчеты освоения Штокмановского ГКМ с получением сжиженного природного газа будут выполнены в рамках соглашения о разделе продукции. Интерес к участию проявили ряд американских и канадских фирм.

Что касается охраны природы, то одной из первых работ, выполненных ЗАО «Севморнефтегаз», была «Оценка воздействия намечаемой хозяйственной деятельности на окружающую среду (ОВОС) на различных этапах освоения». Предварительная оценка воздействия проекта на среду показала, что оно может быть минимальным благодаря применению современных технологий и внедрению природоохранных мероприятий.

Чтобы оценить современное состояние природной среды в местах будущего размещения объектов, в 2003 г. Мурманский морской биологический институт РАН провел на договорных началах инженерно-экологические изыскания в районе ШГКМ, маршрута прокладки подводного трубопровода, а также в районе Терибер-ки, где предполагается разместить береговой терминал.

В 2005 г. планируется провести разведочное бурение. Проект разведочной скважины № 7 (включая раздел ОВОС) разработан и прошел Государственную экологическую экспертизу.

Север все стерпит?

Этот проект - благо. Особенно отчетливо понимаешь это, когда сначала смотришь на Мурманск с самой высокой точки города, памятника Алеше, видишь огромный порт, а потом вблизи вдруг замечаешь, что жизнь чуть теплится. Разумеется, мы хотим из этой скважины извлечь не только газодоллары. Задача - вывести проект на определенный социальный уровень, но, к сожалению, пока ниоткуда не следует, что эта важная сторона вопроса будет решена. У нас уже есть опыт освоения шельфа Сахалина. Он учит, что если есть разрыв в решении бизнес-задач и задач социальных, то это путь к конфронтации. Полезно напомнить как ведет себя в подобных ситуациях такой кредитор, как Всемирный банк. Если он видит, что страна умеет только тратить заемные деньги, а не управлять их движением в соответствии с заданными приоритетами, банк ставит свою собственную управляющую структуру. Если страна худо/бедно справляется, банк ограничивается контролем. А есть страны, которым просто дают деньги в уверенности, что средства будут израсходованы с толком.

Сергей ВАСИЛЬЕВ,
Елена СУББОТИНА

Так вот на Сахалине четко видим, что готовности самостоятельно управлять деньгами не получается - прибыль идет, а социальная инфраструктура для аборигенов не развивается. И если мы хотим на Штокмане не просто получать газодоллары, а еще решать какие-то социальные вопросы, то должны иметь управляющую структуру, которая определит движение денег в соответствии с комплексом задач. Теперь об экологических аспектах. Удаленность месторождения от берега гарантирует от вторжения в социальную среду, и потому вопросы охраны природы носят, скорее, нравственный характер: насколько исполнитель готов в отсутствие постоянного пригляда поступать культурно? Увы, отечественный опыт говорит о том, что и под надзором-то не слишком культурно выходит.

Вполне подходящий пример - прошлогодняя авария в Белом море танкера, испакостившего мазутом берега Онежского залива. Кстати, мне не очень понятно, как ТЭО в 1993 г. могло получить положительное заключение Государственной экологической экспертизы, если вариант освоения не выбран? Что являлось предметом экспертизы? Неужели всего лишь намерение? Трудно поверить. Говоря о возможных негативных последствиях для природы Баренцева моря, обязательно надо иметь в виду административную реформу, которая касается, в том числе и Министерства природных ресурсов. Там разруха, ведомство трясет в 12-й раз, и люди не знают, будут ли завтра работать.

Кто в этих условиях может полноценно проводить экспертизу и контролировать? Поэтому прогноз, к сожалению, печальный: при освоении Штокмана все будет как всегда, а Север в очередной раз все стерпит, как уже терпел с атомными лодками. Мне очень жаль, что Баренцево море не окружено цивилизованными государствами, как Балтика. Это даже не Сахалин - там все-таки пришли зарубежные компании, у которых все же есть какой-то опыт. А тут все свои, и лицензия гуляет из рук в руки, а что случись - концов, как с Трансваалем, не найдешь.

Надо ли так спешить, если нет внятной технологии освоения? Говорят, не успеем иначе на рынок. Америка, напомню, свои ресурсы приберегает, а разве Штокман - не стратегический наш резерв? Мы и нефтедоллары-то нормально переварить не можем, а уже замахиваемся на газодоллары. Поспешность не выглядит стратегически обоснованной, это чистая конъюнктура. Сколько твердят, что нефть упадет в цене? Да никогда природные ресурсы, тем более исчерпаемые, дешеветь не будут. Они могут подешеветь на год, в отдельном месте, но объективная тенденция в том, что все они только дорожают.

Архив журналов

Журнал «Мировая энергетика»

Июль-Август 2004 г.

Баренц и Штокман

Птиц не жалко?

Это стратегический вопрос

Это оживит экономику и науку

Север все стерпит?

Журнал «Мировая энергетика»