Архив журналов

 

Журнал «Мировая энергетика»

Февраль 2005 г.

 

Главная
Статьи
Мероприятия
Новости
Партнеры
Авторы
Контакты
Вакансии
Рекламодателям
Архив
Книжная полка
 
 
КАРТА САЙТА
 
 
 
 
 return_links(1); ?>
 
return_links(1);?> return_links(1);?> return_links(1);?> return_links();?>

Государство возвращается

Наши власти так и не научились управлять рыночными инструментами. Удобнее пользоваться прямым регулированием ТЭК, характерным для плановой экономики.

Михаил СУББОТИН,
директор компании СРП-Экспертиза

В течение 90-х годов прошлого века государство уходило из экономики, создавая слой частных собственников. Сейчас, наоборот, оно решило вернуть себе часть приватизированного имущества и поучаствовать в прибылях. Укрепляются госструктуры, которые могут стать доминирующими. В который уже раз за годы реформ встал вопрос о месте государства в экономических процессах.

Во всем виноват бензин

В 2004 г. в стране, как известно, произошел резкий скачок цен на бензин, вызвавший беспокойство федеральных властей и недовольство населения. Вот и на этот раз сразу оживились разговоры о том, что государство утратило пресловутый «контроль над отраслью» и его нужно было бы восстановить. А департамент прогнозирования и стратегического планирования Минпромэнерго России отрапортовал, что на рынке имеется достаточное количество ресурсов по всем товарным позициям, никакого «дефицита» либо угрозы ограничения предложения нет, поскольку растет добыча, первичная переработка и производство бензина. Вполне прозрачный намек на субъективный характер роста цен. Как будто на фоне роста предложения цена и спрос должны стоять, как вкопанные.

Среди причин скачка цен на бензин называется монополизм, картельный сговор участников рынка. Не исключено, что при сохранении нынешних тенденций в ближайшие годы властям придется уделять повышенное внимание демонополизации отрасли. Более того, со временем может встать вопрос о разукрупнении некоторых компаний. А пока, напротив, на глазах происходит укрупнение Газпрома.

Одно из возможных решений по подрыву монополизма в отрасли, которое предлагала Федеральная антимонопольная служба, состоит в том, чтобы создать в стране биржевые площадки по торговле нефтепродуктами. На этих площадках могла бы формироваться реальная рыночная цена. Сегодня крупные нефтяные компании и их дочерние подразделения не хотят идти на биржу. Однако есть госзаказ. Муниципалитетам, субъектам Российской Федерации, федеральным властям, Госрезерву нужно закупать топливо и горючее. Руководитель ФАС Игорь Артемьев предложил начать с того, чтобы государственные потребители приобретали нефтепродукты не у сбытовых «дочек» нефтяных компаний, а на биржах. И торговать беспоставочными контрактами на нефть, предусмотрев необходимые гарантии, как это и делается во всем мире. Чтобы можно было нормально осуществлять на срочном рынке подобные операции, нужно принять законы о производных финансовых инструментах. Только тогда Госрезерв и Транснефтепродукт смогут осуществлять интервенции на топливном рынке, подобно тому, как Минсельхоз производит зерновые интервенции, чтобы гасить сезонные колебания цен.

И все-таки, положа руку на сердце, стоит ли во всех ценовых скачках на бензин винить монополизм нефтяных компаний? Ведь в 2004 г. резкий рост цен произошел и на продовольствие, где «сговориться» практически невозможно. Рекордные увеличения золотовалютных резервов Банка России, как правило, означают активную скупку нефтедолларов, дополнительную эмиссию рублей, рост денежной массы и неизбежный рост темпов инфляции. Поэтому бензиновые цены сами являются жертвой обстоятельств, скорее, следствием происходящих в экономике процессов, чем их причиной.

Правительство и другими своими действиями также способствует росту цен на бензин. Так, еще весной прошлого года министр промышленности и энергетики РФ Виктор Христенко отметил, что на подорожание бензина повлияло повышение экспортных пошлин на сырую нефть. На этой же высокой ноте год и завершился – 22 ноября 2004 г. с 45,4 долл. за тонну до 57 поднялась экспортная пошлина на нефтепродукты. Если высокие мировые цены оказывают давление на внутренний рынок, можно, конечно, снять напряжение, повысив экспортные пошлины. Однако это более эффективно для предотвращения дефицита продукции в стране, но не для снижения внутренних цен на бензин.

Собственник и управляющий в одном лице

Спасти положение, абсорбировать приток нефтедолларов может только перевод нефтедолларов в инвестиции. Но как раз не государством, а частным бизнесом. И именно для этого нужен благоприятный инвестиционный климат. А никак не «усиление роли государства в экономике». Государству никакой инвестиционный климат не нужен, чтобы тратить деньги из бюджета. Нынешняя ситуация с нефтедолларами схожа с проблемой рекордных урожаев в сельском хозяйстве, когда не хватает техники, чтобы все собрать и переработать. Бизнес задавлен бюрократическим прессом, неуважением прав собственника, неэффективными силовыми службами, басманным правосудием, глупой и переменчивой налоговой системой, отсутствием правовой стабильности и т.п. И что теперь, назад, в СССР?

Контроль государства за деятельностью даже стратегически важных компаний может быть более эффективен через законодательно закрепленную систему регулирования и разнообразных формальных ограничений, директив и т.п., чем через участие в акционерном капитале. В его руках законодательство, налоги, бюджетная и кредитная политика, госзакупки товаров и услуг, лицензирование, участие в научно-исследовательской деятельности, бюрократический аппарат с его влиянием на принятие решений и т.п. В общем, есть чем заняться помимо прямого управления собственностью. Да и для этого разумный хозяин обычно подыскивает приказчика. Для обсуждения условий партнерства между государством и бизнесом был создан Совет по конкурентоспособности и предпринимательству при правительстве РФ. Темой одного из заседаний стало «Государственно-частное партнерство (ГЧП) в области развития транспортной инфраструктуры». После этого стало модно говорить о концессиях.

Во многих странах мира лицензионная система работает вполне успешно. Однако это, как правило, страны с прочными, давно устоявшимися институтами защиты прав собственности, развитым рыночным хозяйством, стабильной экономикой, традициями правового государства и гражданского общества. В России административная система регулирования инвестиций лишь усугубляет условия, в которых приходится работать инвестору. Для проведения полноценной инвестиционной политики в ТЭК жизненно важным становится создание надежной правовой среды, стимулирующей как иностранных, так и отечественных инвесторов к вложению производственного капитала в отечественную экономику. Необходимым элементом такой правовой системы является концессионное законодательство.

Государственно-частное партнерство – это способ привлечения частного капитала к финансированию и управлению той собственностью, которую государство оставляет за собой. Для бизнеса ГЧП – это способ получения надежной прибыли на объектах государственной собственности или при оказании услуг, которые закреплены за государством. При разумной организации дела и соответствующем правовом оформлении, ГЧП будет выгодно и для государства, и для бизнеса, и для граждан.

Прошедший год дал обществу ясный сигнал – государство агрессивно возвращается в ТЭК. В этом есть и плюсы, и минусы.

В ТЭК государство должно обеспечить рост эффективности, защитить недра от браконьерской разработки и обеспечить увеличение объема геологоразведки, в том числе запуск новых месторождений нефти и газа – в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, на шельфах Арктики и Сахалина, на Каспии, переориентировать ТЭК на переработку нефти и газа, развитие нефте- и газохимии. Есть и другие задачи, которые нельзя решить без его участия: например, аккуратное изъятие природной ренты, выравнивание конкурентных позиций нефтяных компаний с разными по качеству запасами углеводородов, создание предпосылок для рациональной разработки недр, формирование емкого рынка для отечественных подрядчиков нефтяных компаний.

Однако возобладала фискальная психология. И сегодня в России сложилась уникальная система налогообложения нефтяных компаний, когда используются НДПИ – налог, которого нет нигде в мире, экспортные пошлины, которых с такими функциями тоже нигде нет, и налог на прибыль с номинальной ставкой 24%. Такая система сложилась по одной простой причине – низок уровень налогового администрирования. Плоского НДПИ вкупе с прогрессивной экспортной нефтяной пошлиной оказалось достаточно, чтобы уже в 2004 г. при фантастических мировых ценах началось замедление темпов роста добычи нефти в России.

Механизм «плоского» налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) стимулировал нерациональную, выборочную отработку наиболее продуктивных залежей и месторождений, создал предпосылки для подрыва равных условий конкуренции. Этим и были порождены сомнения в эффективности частных собственников в нефтегазовом комплексе. Конечно, можно было бы изменить правовые и налоговые условия – и все встало бы на свои места, а можно было перейти на «ручное управление» – через прямое вмешательство в дела частных компаний, наращивая долю государственной собственности в ТЭК. Последнее и было исполнено. Можно констатировать, что власти так и не научились управлять рыночными инструментами и им удобнее воспользоваться прямым регулированием, характерным для плановой экономики. Поэтому проекты типа «нового Газпрома» означают не просто усиление монополизации в отрасли, но ее возвращение в форме государственной монополии.

Что это было?

Одним из показательных событий прошедшего 2004 г. была продажа крупнейшего производственного филиала ЮКОСа – Юганскнефтегаза. Наблюдатели обратили внимание на то, что приобретение государством Юганскнефтегаза и его предстоящая интеграция в другие государственные энергетические активы могут породить мегаструктуру, которая будет доминировать и в российской экономике. Андрей Илларионов и Герман Греф предупредили, что сильное присутствие государства в энергетическом секторе является предлогом для игнорирования остро необходимой структурной реформы, способствует чрезмерной зависимости России от энергетического сектора и тормозит диверсификацию экономики.

У депутата Госдумы Сергея Глазьева «сложилось впечатление, что некие заговорщики купили крупную нефтяную компанию для каких-то дальнейших спекуляций. Они могут перепродать ее Китаю, или Газпрому, или просто оставить у себя, но, разумеется, по согласованию с высшим руководством. Где это видано, чтобы компанию стоимостью свыше 20 млрд долл. купили неизвестные лица, в неизвестных целях, неизвестно на чьи деньги».

Другие эксперты расценили аукцион как хорошо и грамотно проведенную акцию по спасению российских активов от поползновений американского суда, в результате которой часть собственности была продана в погашение налоговых задолженностей.

Но ради чего был изначально затеян сам аукцион по продаже Юганскнефтегаза?

Если взыскивается долг, обычно происходит одно из двух: либо выставленный на торги актив компании-должника продается, и вырученные средства компенсируют долг, либо актив должника кредитор присоединяет к своей собственности. В данном, совершенно необычном, случае это правило должно было бы действовать следующим образом: либо Юганскнефтегаз подлежал продаже с зачислением денег в бюджет, чтобы компенсировать налоговые недоимки, либо присоединен к другой государственной компании. Но он никак не мог быть продан государственной компании. Выходит, что государство просто переложило деньги из правого кармана в левый, формально так ничего и не получив от перевода частной компании под государственное крыло: теперь вместо налоговых недоимок – долги государственной компании.

Подобное укрепление государства путем увеличения доли государственной собственности в ТЭК может привести к «коллективизации» нефтяного хозяйства. До сих пор государство время от времени отрывало по кусочку от госпакетов акций и порционно выставляло их на продажу, т.е. управляло именно пакетами акций, считая приватизацию госимущества первоочередной задачей и наилучшим способом сделать управление капиталами эффективным. Теперь налицо соблазн пересмотреть эти стратегические установки и начать забирать у других компаний свое кровное «натурой» – филиалами, предприятиями, оборудованием…

В результате в России довольно быстро формируется экономическая модель, которая все больше напоминает «бензиновое государство», классическими примерами которого считаются Нигерия и Венесуэла. В «бензиновых государствах» смыкаются государственный аппарат и бизнес, и, как следствие, возникает системная коррупция, класс рантье, который приумножает свои богатства за счет дивидендов от продажи сырья, господствующая группа крупных монополий под контролем бюрократии, экономика полностью зависит от внешнеэкономической конъюнктуры и страдает хронической «голландской болезнью», растет разрыв между богатыми и бедными. Государство такого типа вовсе не заинтересовано в модернизации экономики. Если там и есть экономический рост, то без качественных сдвигов – рост без развития.

Однако и с экономическим ростом в «бензиновом государстве» дела обстоят не лучшим образом. На фоне беспрецедентно благоприятной экономической конъюнктуры наблюдается падение темпов роста всех основных показателей – ВВП, промышленного производства, сельского хозяйства, грузооборота транспорта, физических объемов экспорта и денежных доходов населения. Сократились инвестиции, усилился отток капитала, инфляция превысила запланированные 10%. В результате международные финансовые институты (ЕБРР) зачислили Россию в список стран с самыми медленными темпами рыночных реформ.

Так уж совпало, что возросшая активность государства в ТЭК и экономике вообще не навела порядок, а лишь вызвала паралич частного бизнеса.

 

Еще статьи на эту тему:
— Бросившие руль
— Для нас главное - наполнить бюджет
— Как скрестить ужа с ежом
— Три взгляда на реформу
— Глаза боятся, а руки делают


Журнал «Мировая энергетика»

Свидетельство ПИ ФС77-34619 от 02.12.2008 г.
Все права защищены. При использовании материалов ссылка на www.worldenergy.ru обязательна.
Пожелания по работе сайта присылайте на info@worldenergy.ru