| |
return_links(1);?> |
return_links(1);?> |
return_links(); ?> |
|
| |
| |
«Зеленым» инвестициям дан зеленый свет
|
|
| |
Итоги крупнейшей международной конференции под названием «Россия и Киотский протокол», прошедшей в конце мая в Санкт-Петербурге, показали:
отечественный углеродный рынок сформирован, его участники готовы к активной деятельности, остановка только за государством.
|
|
| |
Михаил ЮЛКИН,
Елена СУББОТИНА,
|
|
| |
ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА
Конференция, собравшая гостей со всех волостей, не первая, где обсуждается
место России в глобальном процессе экономического влияния государств на
изменение климата. На этот раз организаторы (Национальная
организация поддержки проектов поглощения углерода и Point Carbon) выбрали место,
самое что ни на есть подходящее для разговоров на эту тему, — знаменитый Горный
институт. В его замечательном музее представлено все, чем богаты российские
недра, а с портретов на стенах строго смотрят научные светила. Наверное, доживи
они до наших дней, им было бы что сказать своим неразумным потомкам.
У потомков наконец появилось оправдание: они взялись в прямом смысле всем миром
«лечить» планету. О методах «лечения» и шла речь. Солировал, что естественно,
бизнес. Это логично вытекало из названий сессий и «круглых столов»:
«Международный углеродный рынок», «Состояние и перспективы рынка проектов
совместного осуществления в России», «Торговля квотами: схема целевых
экологических инвестиций», «Углеродный рынок: возможности для бизнеса» и т.д.
Однако обсуждать это предполагалось лишь после того, как о реализации Киотского
протокола (КП) в России доложат представители Минэкономразвития, Минприроды и
МИДа, то есть структур, непосредственно ответственных за ход киотского процесса.
Но те конференцию своим присутствием не почтили. Может быть, им неловко было
ехать в очередной раз с пустыми руками, ведь принятие государственных процедур
регистрации проектов совместного осуществления (ПСО) неприлично затянулось?
К чему гадать, если реноме державы в этом смысле и так неважное.— Россия,
обладающая самым большим потенциалом ПСО, не имеет процедуры их реализации, и
не ясно, когда это препятствие будет преодолено, — отметил с трибуны конференции
представитель Point Carbon Йорунд Буен. — Период ваших возможностей
сокращается, — констатировал Ессе Уззел из компании MGM International. —
Большая часть российской промышленности колеблется, ждет политической отмашки.
Предсказать, когда Россия примет процедуру, невозможно. Еще года два-три — и это
произойдет; однажды утром придем на работу и узнаем, что уже свершилось или
свершится в ближайшие полдня. Так что верьте! — съязвил Леннард де Клерк (Global
Carbon).
И ведь как в воду глядел! Не успели некоторые из ироничных участников добраться
до дома, как свершилось: как раз к очередному саммиту G8 российский
премьер подписал постановление о процедурах ПСО в РФ. И трех лет не прошло с
ратификации Россией Киотского протокола! Правда, прокрутись государственный
механизм своевременно, держава без труда могла бы выступать на углеродном рынке
в желтой майке лидера. Но пока Россия медлила, рванул Китай (70 процентов рынка!)
и наша ближайшая конкурентка — Украина, которая в киотском процессе все
делает раньше, чем мы, и первый проект в рамках ПСО (укор России!) — именно
украинский. «Подольский цемент» (перевод завода в Каменец-Подольском на сухой
способ производства с фантастической экономией топлива) первым прошел все этапы —
подготовка, детерминация, утверждение в правительстве. Кстати, представитель
украинского правительства до Питера добрался, и был в теме. — 69 проектов
совместного осуществления зарегистрировано, в том числе — по утилизации шахтного
метана, производству энергии из попутного газа, утилизации вторичных ресурсов;
создано Национальное агентство экологических инвестиций, — сообщил Микола Сасюк
с гордостью.
НОРМАЛЬНЫЕ ГЕРОИ ИДУТ В ОБХОД?
Правильно, когда прямой путь неоправданно труден. В этом смысле примечательны
два российских проекта, презентация которых прошла в рамках конференции, —
Лесозавод-25 (Архангельск) и Архангельский ЦБК. Эти проекты уже генерируют
сокращения выбросов (СВ). Лесозавод-25 имеет договор на продажу пока докиотских
(то есть до 2008 г.) СВ. Там в 2005 г. начали реализацию проектов по
использованию биомассы. Научившись сжигать высоковлажное топливо (кору, ил
очистных сооружений), архангелогородцы меньше используют ископаемого топлива и
соответственно меньше выбрасывают парниковых газов (ПГ) в атмосферу. Сегодня
ведутся переговоры, чтобы эти СВ (с 2001 по 2007 год) на Архангельском ЦБК тоже
продать на рынке в Киотский период (с 2008 по 2012 год).
Поскольку конференция проходила 24—25 мая, когда мы ничего не знали об эпохальном
событии, которое ждало нас буквально через три дня, многие восприняли сообщения
об архангельских проектах как способ делать что-то в отсутствие в России
официальных процедур. Большинство присутствующих наверняка подумали так: вот
ребята изобрели способ, как обойти бездействующее государство, как оперировать на
углеродном рынке в отсутствие утвержденного порядка.
ФУТБОЛ И ПАРНИКОВЫЕ ГАЗЫ
На конференции живо обсуждалась одна совсем новая тема, предложенная компанией
Саmсо International. Речь о добровольном (или некиотском) рынке сокращения
выбросов, который отличается от киотского меньшей бюрократией. Например, для
того, чтобы продать киотские сокращения, нужно, во-первых, получить письмо об
утверждении проекта на уровне правительства страны. Во-вторых,
запастись разного рода подтверждающими документами в виде окончательной
детерминации от международного органа, который называется JISC (или Комитет по
надзору над совместным осуществлением).А для добровольного рынка ничего этого не
требуется. Там, правда, совсем другие покупатели — те, у кого нет обязательств,
так или иначе установленных для них правительствами стран. В любом случае
правительства не имеют к этому отношения. На этом вольном рынке выступают
компании, желающие внести на добровольной основе вклад в решение проблемы
глобального потепления. Они делают это двумя способами. Одна из самых популярных
тем в последнее время в США и Европе — тема углеродной нейтральности. Звучит,
конечно, не вполне по-русски, зато по-английски — carbon neutral — вполне
нормально. Что значит эта углеродная нейтральность? Что компании хотели бы
вносить нулевой вклад в изменение климата. То есть они желали бы, чтобы их
выбросы парниковых газов либо вообще равнялись нулю, либо компенсировались
действиями по сокращению выбросов где-нибудь в другом месте. Поэтому они готовы
покупать сокращения выбросов в разных странах мира, не слишком привязываясь к
киотской механике этого процесса.
Яркий пример — американская компания Yahoo, объявившая тендер на покупку СВ для
того, чтобы в итоге получить статус климатически (углеродно) нейтральной.
Событие примечательно во всех отношениях. Во-первых, США не является стороной
КП, во-вторых, компьютерный гигант не имеет ни одного источника выбросов
парниковых газов. Логика состоит в том, что Yahoo потребляет энергию, когда по
всему миру работают ее серверы, когда ее офисы освещаются, когда сотрудники
ездят в командировки. Иначе говоря, я не могу самс ократить выбросы, поэтому
покупаю СВ там, где они достигаются. Классический случай гиперответственности!
Но нашлись люди, которые пошли еще дальше. Самый неожиданный пример — чемпионат
мира по футболу в Германии 2006 г. Понятно, что во время его проведения
энергетические сети работали с утроенной нагрузкой, и оргкомитет принял решение
все дополнительные выбросы ПГ, связанные с чемпионатом, компенсировать
приобретением СВ в ЮАР, стране, где будет проходить чемпионат мира 2010 г.На
вопрос, что побуждает этих людей к подобной сверхответственности, ответить
можно так: во-первых, понимание значимости самой проблемы глобального изменения
климата, что сказывается на всех; во-вторых, это очень красивый маркетинговый
ход. Вы доказываете, что, оказывая услуги, очень важные для всего мира,
сохраняете статус климатического нейтралитета, а это очень выигрышно.
Другая история — компании, где есть свои источники выбросов, но они столь малы,
что не попадают под действие европейской системы торговли выбросами. На них не
распространяется схема квотирования. Однако они не могут быть carbon neutral и
потому принимают добровольные обязательства по ограничению своих выбросов. Но за
это им не надо ни перед кем отчитываться, кроме как перед общественностью,
для которой и сделано такое заявление. Следовательно, формально им не нужны
углеродные единицы, вполне можно обойтись пресс-релизом. Важная особенность этого
добровольного углеродного рынка — более низкие, чем на киотском рынке, цены.
ЗОЛОТОЙ СТАНДАРТ
Участников конференции интересовало, есть ли стандарты на этом околокиотском
рынке и если да, то каковы они? Ответить можно просто: и стандарты есть, и
процедура тоже есть, она включает в себя те же самые этапы. Надо подготовить
документацию, обосновывающую СВ, надо получить заключение независимого эксперта
(аудитора) о том, что проект действительно эти сокращения реализует. Здесь что
киотская процедура, что не киотская — абсолютно одинаково. Но дальше начинаются
различия.
Если по киотской процедуре есть четкие инструкции JISC, как готовить ПСО, то для
некиотского рынка (добровольного) применимы добровольные стандарты. Они тоже в
значительной части опираются на требования, заложенные в КП, но если в рамках
КП нельзя выбирать стандарт, он задан, то в рамках добровольного рынка это можно
делать. Например, самый строгий называется золотым (golden standard). Он
предусматривает, что вы выполняете все требования плюс государство знает об
этом и по возможности даже зачеркивает в своем бюджете квоты на выбросы в том
количестве, которое вы сократили.
Это очень трудновыполнимый в условиях России стандарт, так как наше государство
в своем бюджете, конечно, ничего не зачеркнет. Хотя в некоторых европейских
странах прецеденты были.
Чуть более мягкий стандарт — VER+ (voluntary emission reduction), разработанный
компанией TUV SUD. Еще более либеральный — VСS (voluntary carbon standard)
предложен Международной ассоциацией по торговле выбросами (IETA). В практическом
применении эти инструменты показали свою состоятельность.
Теперь самое время вспомнить о докиотских СВ на Лесозаводе-25. Кто же приобрел
эти сокращения? Автомобильный концерн Land Rover. Автомобильные компании не
имеют ограничений на выбросы; как правило, у них нет собственных источников
выбросов. Но у машин, как известно, есть выхлопные трубы. Похоже, именно это
обстоятельство компания и подразумевает, выходя на добровольный рынок.
ДОКУМЕНТ НАМ В РУКИ
Через пару дней после того, как Михаил Фрадков подписал эпохальный документ, на
правительственном сайте вывесили «Положение об утверждении и проверке хода
реализации проектов, осуществляемых в соответствии со статьей 6 Киотского
протокола и Рамочной конвенции ООН об изменении климата». Это лучшее из того,
что можно было ожидать. Все многомесячные дискуссии материализовались в
документ, где нет ничего такого, что ставило бы крест на возможности
России работать поКП. Все минные поля, которые были в проектах «Положения»
и вызывали оторопь, в окончательной версии ушли. Короче, с этим документом можно
работать.
Один из ключевых моментов — принцип одного окна. Не надо бегать по разным
организациям, достаточно обратиться в МЭРТ с кипой бумаг, которая называется
заявкой, в ведомстве документы по описи примут на рассмотрение. По большому
счету, от заявителя больше ничего не требуется. МЭРТ вывешивает этот документ на
своем сайте на месяц, кроме того, рассылает в заинтересованные ведомства.
Дальше в течение 30 дней любой человек, любая организация могут оставить свои
замечания.
Это очень хороший принцип, на него опирается JISC. Там детерминация проводится
именно так: после того, как некто независимый проект оценил, после того, как
прошла стадия публичного вывешивания на сайте, он может быть дополнительно
рассмотрен только в том случае, если у членов JISC есть обоснованные возражения.
Если возражений нет, проект автоматически регистрируется. У нас теперь
аналогично: документ принимается по принципу «нет возражений». Окончательное
решение за комиссией. За МЭРТ остается подготовка самой заявки, комментарий к
ней, внесение на рассмотрение комиссии. Предписано делать это не реже, чем раз в
квартал.
Так ли будет на самом деле, неизвестно, но написано. И это обнадеживает.
«НЕТ ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ НА СВЕТЕ…»
Следующий очень важный вопрос: когда есть механизм и есть процедура, то где
проекты? И сколько времени у нас осталось на то, чтобы эти проекты появились?
Первые полгода 2007-го позади, а сокращения, пригодные для продажи на рынке,
считаются с 2008 года. Больше всего СВ смогут реализовать проекты,
которые будут закончены к концу 2007 г. К сожалению, поскольку решение мы принимаем в
2007 г., а не в 2005-м, как следовало, то срок, в течение которого еще можно
успеть что-то сделать, крайне ограничен. Получается, что если даже сегодня будет
заявлен проект, его вряд ли удастся выполнить к концу 2007-го.Это значит, что
вместо 5 лет, потенциально имеющихся у нас для продажи СВ, мы оставляем себе
только 4 года. Следовательно, наша медлительность «съела» 20% потенциального
дохода, который наши компании могли бы получить по этим проектам. Печальная
история. Обидно, что, ратифицировав КП в ноябре 2004 г., Россия смогла выпустить
внятные процедуры только в 2007 г. Два с половиной года упущено! Случись это
своевременно, проектов было бы куда больше. А сегодня нам придется
довольствоваться тем, что осталось. Теперь хотя бы это не упустить.
КНУТ ИЛИ ПРЯНИК?
Раз уже есть инструменты, позволяющие вступать в сделки по поводу КП, то,
конечно, чрезвычайно важно, какую позицию займет российское правительство на
переговорах о посткиотском периоде (он наступит с 2013г.). Смысл в том, чтобы не
допустить зазора между окончанием киотского периода (31 декабря 2012 г.) и
началом следующего, посткиотского.
Переход должен быть гладким, безболезненным, тогда у России появляется шанс ранее
заявленные проекты перезаявить (переутвердить и пролонгировать на 5 лет). Это
даст возможность скомпенсировать потерю 20% и работать на углеродном рынке
дальше.
Рынок, надо заметить, оживляется. Например, активно предлагающая свои услуги
компания Camco International в последнее время стала получать много интересных
предложений помочь оформить проекты именно как ПСО. Например, по утилизации
попутного газа. В первую очередь это относится к проекту в Усинске (Республика
Коми) — утилизация попутного газа для отопления поселков. Тут, правда, много
зависит от позиции государства. Принципиально важно, какую позицию займет оно в
этом вопросе, — кнута или пряника. Если примет решение, что добыча, допустим,
нефти, разрешается только при условии, что не менее чем столько-то (или все 100)
процентов попутного газа утилизируется, то ровно с этого момента ни одного
проекта в этой сфере для Киото не будет. Если же, наоборот, государство будет
предлагать тем, кто добывает нефть, оформлять утилизацию попутного газа как ПСО,
это окажется хорошим пряником.
По всей вероятности, в ближайшее время стоит ожидать бума интереса Запада к
российским проектам. Европа давно ждала действия от России, поскольку
доминирование Китая становится для углеродного рынка опасным. Всем известно,
чем кончается монополия. Следовательно, серьезные игроки заинтересованы в том,
чтобы диверсифицировать рынки и источники этого углерода. Что с планами России не расходится.
|
|
| |
Еще статьи на эту тему:
|
|
|
|
